Мед.ведь.ма
Шрифт:
— Что за Чжан Бодуань? — поинтересовалась я.
— Алхимик и ученый, живший тысячу лет назад. — Ви существовал в те времена? Или снова черпает знания из зеркала мира? Или он читал человеческие книги? Да нет, когда бы ему? Наверняка он знал этого Бодуаня лично! — Он познал истину, совмещая буддизм, конфуцианство и дао. Говорят, что медитации и техники, описанные в его труде «Главы о прозрении истины» ведут к бессмертию, хотя изучали и практиковали их многие, но наглядного результата что-то пока не наблюдалось, разве что в далеком прошлом, свидетелей которому уже не найти. В общем, Чжан Бодуань очень почитаемый патриарх. Прозрел он, как считается, в пещерах неподалеку отсюда.
— Вот как… — почувствовала я себя глупой, ничего не знающей и слишком юной для своих спутников. Или
— Это великий воин. Равных ему свет пока не создал.
— И он тоже золотой?
— Да.
— Почему вы так называетесь? Золотыми.
— Элия, разве я не говорил тебе, что если много будешь знать… — начал Ви, но Шуга поднял руку, остановив его.
— Я могу ответить, потому что сам не знаю точно. На этот счет имеется слишком много легенд и рассказов, так что поведаю тот, в который верю сам. — Вытерев жирные от масла губы, Сахар принялся за историю: — Большинство сказаний и мифов повествует, что некогда был золотой век, почти каждая народность, каждое государство имеет такую басню, что когда-то всё было очень здорово, земной рай, а потом это почему-то кончилось. И вот ту давнюю эпоху называют золотой. Кроме того, гармонию и нечто идеальное всегда называют золотой серединой. Так вот, мало того, что мы стремимся быть вроде как идеальными людьми, той самой золотой серединой, которая сочетает в себе в должной мере всё необходимое для гармонии: благородство и хитрость, храбрость и умение скрываться, доброту и жестокость, щедрость и бережливость, помимо этого некоторые мифы утверждают, что золотой век был на самом деле, и был он таким именно потому, что правили людьми золотые воины-монахи, верх мудрости и справедливости, сумевшие соединить в себе силу и ум.
— Ты не похож на идеального человека, — честно сообщила я ему. Шуга обиделся слегка на мою прямоту.
— Я стремлюсь.
— Кроме того, — решил дополнить Ви, — считается, что тот, кому не дано обрести гармонию, никогда не задержится в золотых и уйдёт. Если же воин продолжает быть золотым, значит, он настоящий, потому что фальшивка от времени темнеет, а внешняя позолота — отшелушивается.
— Интересно… — увлеклась я их рассказами, взяв протянутую мне порцию чего-то вроде гунбао. — А в течение какого времени разоблачается ненастоящий золотой? — Ви с Шугой озадачено переглянулись. Последний почесал затылок.
— Да черт его знает. Но уж наверняка до старости не протянет прикидываться.
— А, может, наоборот, станет истинно золотым? — задумалась я, вовлекаясь в веру в эти легенды. Не бывает дыма без огня, почему бы всему этому не быть на самом деле? После призыва Ви из потустороннего мира, я готова согласиться с чем угодно. Бывает всё на свете!
— По этому случаю есть другая история, — удивил меня дух, осведомленный во всём, хотя этому пора прекращать удивляться. — Во времена Корё, когда вторглись монголы, образовав в Китае династию Юань, в золотых произошёл раскол. Тогда они были не тайным воинством, и их было очень много, по всему свету. Многие чужаки, в том числе пришлые монголы, хотели быть золотыми, но не всем было дано, и тогда те, кто не мог выдержать проверки, пройти обучения, кто не соответствовал доблести золотых, стали спорить, что золотым не обязательно родиться, им можно и стать. Проблема в том, что они, эти люди, пытались снизить требования к новобранцам. Они пытались назвать золотом медь, олово и железки, — немного горделиво, почему-то, закончил Ви. — Но время показало, что это невозможно.
— А ещё, — поднял палец Шуга, — алхимия родилась именно оттуда, от тех людей, которые хотели быть золотыми, так что по некоторым версиям, раскол случился ещё задолго до монгольского вторжения, где-то в правление Мунджона.
— Это всё сказки, — отмахнулся Ви. — Алхимия появилась в Европе, между прочим.
— Так, золотые же тогда были по всему свету, что мешало им быть и там? — заспорил Шуга.
— Да не было их в Европе в одиннадцатом веке.
— А вдруг были? — видя, что с ним продолжают спорить, парень поднял ладони, отгораживаясь от доводов Ви, и повернулся ко мне. — Короче, суть в том, что на протяжении нескольких веков, золотые действительно были ярыми противниками алхимии и всякой подобной магии, они с ней боролись.
— Причина была в том, я думаю, — вторгся вновь Ви, — что быть золотым и хотеть быть золотым — совсем разные вещи. Те, кто стремился к славе и могуществу и были фальшивыми, они хотели быть, но не могли. Настоящим же было всё равно, кто они. Они делали этот мир лучше, выполняя покорно и бесхитростно задания, которые давали им учителя и наставники. — Ви посмотрел на меня. — Но ты никогда и никому, Элия, не должна рассказывать то, что слышишь и видишь среди нас, в этом путешествии.
— Конечно, я понимаю, — закивала я, принимаясь за еду.
Чонгук вернулся минут за десять до отправки поезда, когда мы в него уже загружались. Шуга отдал ему припасенные закуски, и мы уселись в четырёхместном купе, закрывшись и, наконец, свободно выдохнув.
— А почему мы должны ехать к этому хранителю? — полюбопытствовала я.
— Визит вежливости, больше ничего, — пояснил мне младший из золотых. — Некрасиво не засвидетельствовать почтение тому, кто предоставил нам передышку.
— Понятно. — Я смотрела, как Шуга достаёт карманные шашки, и раскладывает их на откидном столике. Привыкший к долгим переездам, он уже научился развлекать себя в дороге. К нему присоединился Ви.
— Ты хотела о чем-то поговорить, — напомнил мне Чонгук.
— Ах, да! — опомнилась я, посмотрев на него. — Это касается того, что я услышала, что узнала… что вы золотые.
— Заинтриговала, — улыбнулся парень.
— Но я хочу, чтобы ты рассказал мне кое-что первым. Кто тот враг, от которого мы убегаем?
— Пожалуй, будет лучше, если ты узнаешь, — согласился он. — Наши главные недруги — синьцзянцы, жители самого западного Китая, но они и не китайцы даже, а в основном уйгуры. Возглавляет основную и единственную банду Синьцзяна человек с десятком имён, настоящее же не знает никто. Его зовут Дзи-си или Отцом Чаном, или просто Большим Боссом. Вот уже три десятилетия он распоряжается своей областью, но последние годы его никто не видел. Он с самого начала хотел захватить власть над всем Китаем, для чего шёл на любые злодеяния и преступления: похищения, убийства, теракты. К счастью, пока его загребущая рука дальше Цинхая и Ганьсу не простерлась. Ганьсу дрожит перед ним в страхе, а хозяин Цинхая — его хороший друг, с которым они объединились и, поговаривают, создают огромную армию и собирают невиданное количество оружия, чтобы двинуться дальше на восток. Пока им это не удаётся, потому что на пути стоим мы, Терракотовое воинство, другие банды юго-востока и севера Китая, вольное братство Тибета, которое никогда не допустит, чтобы ими кто-то командовал. Вот всё, что я могу сказать тебе о нашем враге, Элия. Вряд ли кто-то знает о нем больше, или хотя бы, где его найти. Дзи-си коварен и может подослать своих шпионов куда угодно, хотя основная масса его солдат — бездарные наёмники, побеждающие количеством, но не умеющие сражаться. — Я попыталась запомнить это всё и, немного переварив услышанное, заговорила сама:
— Дело не только в том, что вы стоите, вместе с другими, на его пути на восток. — Осмелев, я взглянула в глаза Чонгуку. — Существует одно пророчество, о котором знает этот самый Дзи-си. И сегодня я смогла его понять, когда услышала о том, как вы зовётесь. — Чонгук поднял брови и изумился. От моих слов отложили игру и Ви с Шугой. Я покосилась на них, насторожившись и замерев, стоит ли говорить одну из своих тайн?
— Мы знали, что есть некое предсказание… которого очень испугался Дзи-си, после него он и пропал с глаз людских долой, — начал Чонгук. — Но не знали, в чем оно заключается. Ты знаешь его содержание, Элия? — с надеждой спросил он. Довериться или нет? Могу ли я на них положиться? Мой взор упал на Ви, который осторожно кивнул мне, подталкивая говорить. Что ж, ему виднее.