Медицинская академия им. Макоши. Спецкурс
Шрифт:
Хотелось верить. Очень хотелось. Но подлый червячок внутри не позволял успокоиться, грыз и грыз душу, и, казалось, Павел Семенович говорит так только для того, чтобы успокоить.
Я ему не верила.
И не знала, что чувство вины может быть таким сильным. Особенно после понимания, что погибли двое: сам князь и его отражение.
В дверь заглянула Майя:
— Еще успокоительных?
— Не надо. Справимся.
А мне не хотелось справляться, хотелось забыть и больше не вспоминать.
— Да когда же это зелье
— Скоро, — бросил взгляд на часы куратор.
Ждать стало невыносимо, снова начиналась истерика, и в миге от нее в комнату вошла заведующая.
Строгий костюм, аккуратная прическа-пучок, в руках — кружка с крышкой.
— Пей, — протянула без лишних слов.
Не спросила ни о чем, не попыталась уговорить. Наверное, Прокуда докладывал обо всем, что здесь происходило.
Воздух наполнился странным ароматом. Скошенная трава, парное молоко, духмяный мед прямо из улья. И гудение пчел в цветущих кронах. Легкая горечь раскушенной вишневой косточки.
Словно кадры из фильма.
Едва я поднесла кружку к губам, они сменились другими: расписные ставни, вышитые скатерти, тихо жужжащее колесо прялки. И — лязг железа. Крик умирающих. Привкус крови на губах. Князь, не переставший улыбаться даже на пороге смерти.
А ведь он берег меня! — поразилась догадкой. Потому и шутил до последнего. Чтобы не напугалась, не прокляла все на свете, не расхотела жить!
— Скажите, — обратилась сразу к обоим, куратору и заведующей. — Я точно все- все забуду? Даже эмоции?
— Первое время будет ощущение, что чего-то не хватает, но потом все придет в норму.
— А… можно будет вот после этого, — я показала на отвар, — вернуться в Академию? Начать все заново?
Они переглянулись. Ясно. Нельзя.
Я опять подняла кружку. И поняла, что не смогу выпить. Это будет… предательством. Князь верил в мой Дар настолько, что рискнул добрым именем, а потом и жизнью. Так есть ли у меня право перечеркивать случившееся? Можно ли отвернуться от его земляков? Дар Удачи, помноженный на умение лечить… Кто знает, возможно, так и получаются чудеса?
— Я не хочу забывать. Я хочу остаться в Академии. Можно?
10
— Уверена?
Стоять под пристальными взглядами не очень уютно. Но сейчас я готова выдержать все, в том числе — эту противную ухмылку Кирилла. Надо же! Появился! Застыл в дверях, как статуя, ни шагу в сторону.
— Уверена.
— Больше передумать не получится!
Это было понятно и без Павла Семеновича.
— Ну, тогда… — заведующая забрала у меня кружку. Рукам стало пусто, появилось ощущение, что уходит последний шанс, очень важный и очень… нужный. Захотелось все-таки выпить этот проклятый отвар… и все! Никаких метаний, переживаний, угрызений совести…
— Точно?
Я отвернулась, чтобы не видеть, как уносят кружку.
— Ну вот и ладушки, вот и умница, — захлопотала вокруг меня заведующая. — Всяк лучше у Макоши под крылышком, она от злыдней оградит.
У двери громко фыркнул Кирилл. Я тоже поджала губы — видели мы эту защиту, чуть без головы не осталась.
— Погоди, Петровна, — отстранил ей Павел Семенович, — дай, поговорю. Не дело ведь — столько пережила, а ничего не знает.
Заведующая тут же отошла, уступив место куратору.
— Ну, о Кромке рассказывать не буду, сама все видела. О другом поговорим. Про Академию ты знаешь, а вот про Научно-Исследовательский Институт Скорой Помощи имени Макоши слышала?
— Н-н-нет. Я только Склиф…
— Скли-и-иф, — передразнил Павел Семенович. — Какой он тебе «склиф»? Ну, да ладно, не о том речь. Функции что там, что там одинаковые. Только что Склифосовский за наш мир отвечает, а НИИ Макоши — за Кромку. Сама понимаешь, работать там могут только те, у кого двойников нет. Вот академии вроде нашей и выискивают талантливых людей везде, где могут. Так что и тебе, и им — тычок большого пальца в сторону двери, где снова собрались спецкурсники
— в НИИ имени Макоши. Основная практика, кстати, тоже там. Вопросы есть? Вопросов было много. Но я задала только один:
— А почему этот Институт Скорой Помощи нельзя было построить прямо на Кромке?
— А потому, — Павел Семенович сдержал ухмылку, — что законы мироздания здесь и там разные. Невозможно на Кромке использовать медицинскую аппаратуру, разве что совершено примитивную: мешок Амбу, скажем, или ртутный тонометр. Зато там можно использовать магию! Вот как ваш Дар.
— Ну и нанимали бы колдунов и знахарок.
— Пробовали. Не получается. Разве что на подхвате — кровь заговорить, зубную боль унять…
Ничего себе! На Кромке можно было заговорить кровь! Так почему же…
— Тогда, почему для князя не использовали магию, почему не…
— С чего ты это так решила? — удивилась заведующая. — Я всю дорогу руду заговаривала, просила остановиться. Как видишь, даже моих сил не хватило! Что уж говорить о людских умениях. Увы, совершенных миров не бывает. И в Прави можно найти червоточины.
Это я примерно уже знала, но теперь все оказалось разложено по полочкам. Будущее больше не выглядело таким мрачным. Но все-таки уточнила:
— Получается, и работа будет?
— Если доучишься.
Это было уже не спонтанное решение, принятое из-за того, что совесть грызет. Работа — то, за что можно и постараться. Жаль только не мечта всей жизни. С другой стороны, мечты как таковой у меня тоже не было.
— А… зарплата?
Павел Семенович расхохотался:
— Не бойся, не обидят. У спецкурсников даже стипендия повышенная. Только тебе придется постараться, слишком уж много пропущено. Ребята, — повернулся он к остальным, — поможете?