Медленный огонь
Шрифт:
КОБЫЛЯЦКАЯ. И вы тоже в аду.
ВЕРЗИЛОВ. Нет, знаете, так не пойдет! Всех под одну гребенку! Уравниловка какая! Мы, знаете ли, в правовом государстве живем! Я требую соблюдения законности!
ХОЛОДЕЦ. Тут каждый свой срок тянет. Есть за что.
ВЕРЗИЛОВ. Вы это бросьте! Как вы это терпите, господа! Должна же быть какая-то градация вины… Надо меру знать в раскаянье… Положим, я в чем-то таком виноват… Ну, извините, исправлюсь… Вот госпожа Кобыляцкая, литератор… Ну, будем откровенны, интрижки, адюльтер… Вот вы, господин Холодец, предприниматель… Хорошо, допустим, вы
ХОЛОДЕЦ. Ну, если совсем честно, я тоже некоторых… того… на холодец…
ВЕРЗИЛОВ. Но не всех подряд! Не каждого! Не всех!
ХОЛОДЕЦ. Если всех на холодец — кому недвижимость продавать буду?
ВЕРЗИЛОВ. Вот именно! У вас есть мораль! Нравственный кодекс! Не всех — это очень важно! В этом мораль, господа! Не всех! Прошу заметить — не всех! Да, да, господа! Не надо преувеличивать нашу вину… Мы все немного нарушали… но не в тотальных масштабах!
ЛЯМКИН. Мы боролись с та-та-та-та-та-та-литаризмом!
ВЕРЗИЛОВ. Вот именно!
ГЕНКИНА. Мы с супругом, господином Генкиным, регулярно ходили на марши протеста! Пикетировали перед советским посольством в Нью-Йорке. Долой произвол, ну и сами знаете, за права человека…
ВЕРЗИЛОВ. А Сталин — ээээ… он сатрап! Да, сатрап! И вообще, он душитель свободы!
ЛЯМКИН. Ду-ду-ду-ду-ду-ду-шегуб!
ВЕРЗИЛОВ. Вот именно, душегуб! Он, если уж на то пошло, лагеря устроил! Да, лагеря!
ГЕНКИНА. Ах, «Архипелаг ГУЛаг» — это такая книга! Вы читали «Архипелаг ГУЛаг»? Я обожаю «Архипелаг ГУЛаг»! Мой муж, господин Генкин, всем клиентам в банке рекомендует…
ВЕРЗИЛОВ. Вот именно, архипелаг ГУЛаг! И Магадан… и еще там всякое! Орехово-Борисово, Воркута, Мневники, Колыма! Все Сталин понастроил!
ГЕНКИНА. Омерзительные места!
КОБЫЛЯЦКАЯ. Омерзительные — но ведь нас туда тянет! Я иногда специально ездила посмотреть на эти блочные бараки… Орехово-Борисово, страшное Орехово-Борисово… Серые безликие стены… это волнует… Тема сталинизма, так сказать, винтажная тема, с колоритом эпохи. Все эти детали: бушлат, заградотряд, смерш…
ГЕНКИНА. Вы правы, здесь какая-то загадка! Мы с господином Генкиным слышать не можем про сталинизм… но охотно читаем «Архипелаг ГУЛаг»! Господин Генкин считает, это необходимо, чтобы научиться ценить то общество, в котором живем! Обычно мы гуляем по Центральному парку, выбираем скамейку в тени и читаем друг другу вслух…
КОБЫЛЯЦКАЯ. Согласитесь, сталинизм притягивает… это как истории про графа Дракулу и вампиров… любите смотреть кино про вампиров? Я обожаю про вампиров… Когда поцелуй переходит в укус… Больно, но волнует… На ночь почитать «Архипелаг ГУЛаг» — так приятно…
ГЕНКИНА. Господин Генкин не любит фильмы про вампиров.
КОБЫЛЯЦКАЯ. Поймите меня правильно. Согласитесь, в Иосифе Виссарионовиче есть шарм… а какое время… солидные мужчины, в широких шляпах, в длинных пиджаках… подбородки с ямочками… меня возбуждает слово «зона»… зона… органы…
ХОЛОДЕЦ. Зона и сегодня
КОБЫЛЯЦКАЯ. Ничего общего! Вот раньше были зоны…
ВЕРЗИЛОВ. Отказываюсь понимать! Мы, граждане демократической России, — и Сталин! Как можно ровнять! Допустим, я признаю… осваивал бюджет… назовем это так… но, во-первых, если я не возьму, Прохор Семеныч себе возьмет! Во-вторых, мне положено… А главное: я не убивал! Не убивал!
ХОЛОДЕЦ. Совсем никого? Тогда вам в раю самое место… А Прохора Семеныча вы мне заказали? Было дело?
ВЕРЗИЛОВ. Это, простите, демагогия! Вы путаете частный бизнес с государственной политикой! Есть своеобразные законы бизнеса! Они в нашей стране жестокие! Да! Но в лагеря я миллионы людей не сажал!
ХОЛОДЕЦ. Зря сюда никто еще не попадал. Здесь каждый день в огонь кидают. Вы что, не видели?
подходит к окну, отдергивает занавеску. За окном глухая ночь, мгла, в отдалении вспыхивают огни, некоторые разгораются ярче. Это костры горят в темноте. То один, то другой костер неожиданно вздымает языки пламени вверх.
В дальнейшем раскрываются занавески и на боковых окнах, и все будет происходить на фоне окон с горящими во мгле кострами. Второе действие должно сопровождаться нарастающим гулом огня.
ВЕРЗИЛОВ. Смотрит в окно, приглядывается к огнямА… так это, значит, костры… Похоже сделано… Неплохой символ… Пламя, конечно, искусственное?
ХОЛОДЕЦ. Тут все натуральное…
ВЕРЗИЛОВ. Господа, вы так в страхе и живете? Бедные мои! Поверьте, вас разыгрывают… Как опытный политик подтверждаю — мы это умеем… Хе-хе. Есть профессионалы, которые за такие эффекты неплохие деньги берут.
ХОЛОДЕЦ. Вот таких профессионалов здесь и жгут… недавно одного рекламщика спалили…
КОБЫЛЯЦКАЯ. Темпераментный мужчина… как он кричал… я волновалась.
ВЕРЗИЛОВ. Давайте рассуждать. Грехи у нас с вами символические, значит, и огонь должен быть искусственный.
КОБЫЛЯЦКАЯ. Вы правильно сказали — символические грехи… Я все искала слово…
ВЕРЗИЛОВ. Скажем, воровство… Положа руку на сердце, разве я крал, господа? Врывался в дома? Просто перекладывал бумажки на столе… символически… Госпожа Кобыляцкая, в чем ее грех? Некий условный адюльтер? А в чем грех господина Лямкина? Вообще смешно… Назовем это — лжесвидетельство… не подумав, наш интеллигент обслуживал Прохора Семеныча… Чисто символически призывал к правде и согласию… А госпожа Генкина? Примерная жена и мать — в чем ее грех? Символический грех, господа, — отсутствие любви к Родине…
ГЕНКИНА. Это и не грех вовсе…
ВЕРЗИЛОВ. И за что Родину любить, если вдуматься? Но символически — положено…
ХОЛОДЕЦ. А со мной как быть? Я-то людей правда… того… жизни лишал…
ВЕРЗИЛОВ. Да разве это жизнь… Тьфу… Символическая… И наказывать за символические грехи нас будут символически. Уверяю вас, это бумажный огонь! Поверьте, бумажный!
ХОЛОДЕЦ. А я думаю, в аду — социализм. От каждого по способностям, кто сколько натворил — все посчитают. И каждому — по труду. Всех в топку.