Медноголовый
Шрифт:
— Если вы имеете в виду, намерен ли я сражаться до последней капли крови, то мой ответ: да! Если вы имеете в виду, брошу ли я на произвол судьбы Сентервилль с Манассасом, то мой ответ: нет! А если вы имеете в виду, заставлю ли я народ копаться в земле, добавляя канав под Ричмондом, то мой ответ: никогда!
Трескучее витийство Фальконера не произвело на Дэниела заметного впечатления. Газетчик молчал. Молчал так долго, что Фальконер почувствовал себя неуютно. Тогда Дэниел заговорил вновь:
— Тебе известен размер войска МакКлеллана?
— Очень приблизительно.
— Нам известен точно. Однако
Основная масса добровольцев заключила договор на год службы, по истечении которого они намеревались разойтись по домам.
— Нам не избежать введения всеобщей воинской повинности, Фальконер, — Дэниел помахивая хлыстом, смотрел на потоки извергаемой небесами жидкости, — Не избежать, если не покажем самозваному гению МакКлеллану, где раки зимуют.
— Нация не потерпит позорного тягла воинской повинности. — заявил Фальконер напыщенно.
— Нация, полковник, потерпит что угодно, лишь бы выиграть войну. — хмыкнул Дэниелс, — Вопрос в другом: ты ли поведёшь этих призывников в бой? Ты — мой человек? Должен ли «Экзаминер» поднимать тебя на щит? Твой ведь военный опыт, насколько мне известно, не слишком велик?
— Я… я способен мыслить широко. Не зацикливаясь. — торопливо ответил полковник.
Дэниел повернул голову и недобро воззрился на виргинца снизу вверх:
— Новому и неопытному командиру бригады необходим толковый и опытный заместитель. Разве нет?
Фальконер широко и действительно искренне улыбнулся:
— Я уговорю моего сына Адама перейти ко мне под начало. Сейчас он служит в штабе у Джонстона, так что опыта ему не занимать, а уж честнее и толковее него в Виргинии не сыскать.
Когда Фальконер заговорил о сыне, с него впервые с начала разговора сполз напускной пафос. Адама он любил, и не только потому, что был его отцом. Доблести и добродетели Адама были видны всем окружающим, и Фальконер гордился сыном. Иногда он думал, что Адам — лучшее, что удалось ему в жизни; успех, искупающий любые неудачи. Полковник смущённо обратился к адвокату:
— Вот Делани может подтвердить, он с Адамом знаком. Да, Делани?
Бельведер Делани не отреагировал на реплику Фальконера. Дэниела поцокал языком и мотнул головой:
— Нет-нет-нет, Фальконер. Не стоит подставляться так по-дурацки. Попахивает фаворитизмом. Или непотизмом? Как правильно, Делани? [3]
— Правильно «непотизм». — дал справку адвокат, не глядя на Фальконера, чьё лицо сейчас напоминало гримасу карапуза, получившего незаслуженный удар хлыстом.
— «Экзаминер» не потерпит непотизма, Фальконер. — нахально оскалился Дэниел, делая знак Делани.
Тот послушно открыл центральную дверь и пригласил на веранду тощее дрожащее создание в поношенной мокрой форме. Субъект был немолод, и жизнь его изрядно потрепала. Чёрную клочковатую бороду присыпала седина, глаза запали, а рассечённая шрамом щека дёргалась от тика. Незнакомец был простужен, но текущий нос он, не чинясь, промакивал рукавом, а рукав вытирал о бороду, усеянную хлопьями засохшей, но вновь раскисшей от дождя табачной жвачки.
3
непотизм — кумовство, служебное покровительство родственникам. Прим. пер.
— Джонни! — возопил он при виде Дэниела.
Тот продолжал буравить взглядом полковника:
— Фальконер, прошу любить и жаловать — майор Гриффин Свинъярд.
Свинъярд энергично кивнул полковнику, схватил его здоровую руку своей левой, на которой, как заметил Фальконер, отсутствовали три средних пальца, потряс. Подёргивание правой щеки придавало физиономии Свинъярда странно негодующее выражение.
— Майор служил в армии старых США, — просветил Фальконера Дэниел, — Окончил Вест-Пойнт. Когда?
— Выпуск двадцать девятого года, Джонни! — щёлкнул каблуками Свинъярд. [4]
— Потом участвовал в мексиканской войне и Семинольских войнах. Так?
— Взял больше скальпов, чем любой другой бледнолицый из ныне живущих! — Свинъярд подмигнул полковнику и дружелюбно оскалил гнилые зубы, — В один денёк тридцать восемь штук набрал! Всё вот этими самыми руками, полковник. Скво, дети, воины! В кровище по локоть был! А заляпан до подмышек! Скальп доводилось сдирать, полковник?
4
Свинъярд, таким образом — однокашник Роберта Ли и Джозефа Джонстона, окончивших Вест-Пойнт в том же году. Прим. пер.
На вопрос, заданный с неожиданной горячностью, Фальконер не сразу нашёлся, что и ответить:
— Мм… Нет. Как-то не довелось…
Причина отказа Дэниела поддержать кандидатуру Адама теперь была для Фальконера яснее ясного: звание бригадного генерала имело свою цену.
— Тут важна сноровка! — увлечённо вещал Свинъярд, — Сноровка, как и в любом ремесле. Новички-солдатики всегда пытаются срезать скальп, и, конечно, ничего путного не выходит. То, что они получают, больше походит на дохлую мышь.
Сказанное, очевидно, показалось ему донельзя уморительным, потому что он раззявил утыканный руинами зубов рот и загоготал.
— Срезать скальпы, поверьте мне, полковник, — затея идиотская. Скальп надо нежненько слущивать с черепушки, как кожуру с апельсина. — говоря, Свинъярд демонстрировал, как надо, изувеченной, похожей на клешню рукой, — Будете когда-нибудь в Тайдуотере, поглядите мою коллекцию. Три сундука, полных первоклассных, правильно снятых и правильно выделанных скальпов.
Ему, по всей видимости, было приказано постараться произвести на Фальконера благоприятное впечатление, и он старался. Улыбка его приобрела блудливый оттенок, и он, дёргая щекой, будто подмигивая, заискивающе понизил голос: