Медсестра для бывшего. Ты меня (не) вспомнишь
Шрифт:
Дерьмо. Слишком давно у меня никого не было. И сейчас не до того.
Таксист тормозит у дома, я расплачиваюсь, выхожу, открываю дверь калитки своим электронным ключом.
– Владимир Святославич! – тут же выскакивает Игорь. – Слава богу! Как вы?
– Всё хорошо, Игорь Петрович, не волнуйся, – хлопаю мужчину по плечу.
Игорь работал ещё у моего отца, в личной охране. После его смерти, когда я отказался принимать на себя обязанности генерального директора компании и передал их отцовскому товарищу и совладельцу Виктору Юрьевичу, Игорь сам предложил остаться работать именно у меня. Мне было несложно согласиться. Всё-таки
– Виолетта Валерьевна места себе не находила эти два дня, – негромко говорит мужчина. – Хорошо, Надя приехала ей помочь.
– Да, – отвечаю рассеянно, занятый своими мыслями. – Пойду к ней.
Кивнув Игорю, поднимаюсь на крыльцо, захожу в дом и сразу прохожу в гостиную.
– Здравствуй, мама, – говорю спокойно и негромко, чтобы не испугать её.
– Володя! Сынок! – она резко оборачивается на мой голос. – Как ты здесь?.. Тебя уже отпустили из больницы?! Что произошло?
– Много всего, – присаживаюсь напротив неё. – И многое я хотел бы обсудить с тобой.
– Конечно, – мать энергично кивает, – что такое?
– Мама, мне нужно знать, что ты не рассказала о тех двух месяцах, которые выпали из моей памяти, – впиваюсь в неё взглядом и замечаю, как она меняется в лице.
Что это? Растерянность? Страх? Или просто непонимание? Как же хреново, что нет возможности прямо посмотреть ей глаза.
– Сынок, я же всё тебе рассказала, – выговаривает после паузы.
– Тогда расскажи ещё раз, – решаю попробовать найти какую-то зацепку.
– Ну… ладно, – мама неуверенно разглаживает длинный подол платья. – Сам знаешь, в подробностях твою жизнь я не знаю, хоть мы регулярно виделись в то время. У меня тогда начались проблемы со здоровьем. Ты купил этот дом и решил, что продашь квартиру и переедешь сюда вместе со мной, чтобы быть ко мне поближе и помогать в случае необходимости. Уже даже перевёз вещи, сделка должна была состояться после твоего возвращения из командировки, – она сухо всхлипывает, – но мне пришлось решать эти вопросы самой. У меня же была оформлена доверенность, помнишь, ты специально это сделал на случай… случай, если у тебя на работе произойдёт что-то экстренное.
– Почему нельзя было подождать до моего выздоровления? Меня только-только выписали, голова кругом шла от происходящего…
– Но ведь люди ждали! – слабо возмущается мать.
– Да, действительно, – тру виски, хотя боли нет.
Дом и правда был куплен за несколько месяцев до тех событий – мать жаловалась, что в городской квартире, той, где она осталась одна после смерти отца, ей тяжело. Но почему я решил продать свою, точнее, старую квартиру деда? Мне там нравилось. И денег ведь хватало. В очередной раз пытаюсь вспомнить, как договаривался о продаже – ничего. Странно, что и боль не возвращается. Если эти воспоминания заблокированы, должна же быть какая-то реакция? Или Дан ошибается?
– Ты ведь бывала у меня в квартире перед тем, как окончательно передать ключи, – говорю медленно. – Ты никого там не встречала? Например, девушку…
Мать бледнеет, да так, что мне становится ясно – встречала. Накатывает злость, сдержать которую удаётся с трудом.
– Н-нет, – шепчет, облизывая губы.
– Враньё! – взрываюсь, встаю и делаю пару шагов по комнате.
– Как ты разговариваешь с матерью? – она вскидывается, но
– Мама, мне это надоело! – бросаю резко. – Есть что-то, чего я не помню! Как выяснилось, что-то не просто серьёзное – а то, что может повлиять на мою жизнь сейчас, причём не лучшим образом. И я всё сделаю, чтобы этого не допустить, можешь мне поверить! Так что лучше расскажи сама, пока есть такая возможность. Ну?
– Сынок… – мать делает глубокий вдох, – да, я встречала там девушку. Когда пришла проверять квартиру перед тем, как отдавать ключи. Точнее, это она меня встретила.
– Не понял, – хмурюсь, глядя на неё.
– Она… отказывалась пускать меня внутрь, – мама дрожащими руками переставляет чашку на столе. – Кричала, что не уйдёт, что ты дал ей ключи, что она будет жить здесь. Грубила… Я была так растеряна в тот момент, и ты был болен, я просто не знала, что делать.
– Ты… сказала ей, что со мной произошло? – в груди появляется противное тянущее чувство.
– Да, – кивает мама. – Ты же помнишь, мне никто ничего толком не рассказывал, тебя недавно вывели из комы, было непонятно, как и когда ты поправишься… Это ведь потом уже выяснилось, что отёк спал быстро, ты пришёл в норму, даже реабилитация не потребовалась такая долгая, как думали изначально…
– Что она ответила?
– В смысле? – на её лице растерянное выражение.
– Ты говоришь, что рассказала ей о моей болезни, что она ответила?
– Я сказала, что… что ты только что вышел из комы, что у тебя серьёзная травма головы, а она… она разозлилась. И ушла. Сообщила, что не собирается тратить свою молодость, ухаживая за… за овощ-щем, – мама заикается и прячет лицо в ладонях.
Я судорожно втягиваю в себя воздух.
– Она сказала, как её зовут? – спрашиваю не своим голосом.
– Нет, – мать качает головой, – я спросила напоследок, но она не ответила, сказала, её имя мне без надобности.
Ну что ж… выходит, хорошо, что я всё забыл. Нечего вспоминать. Вот только… хрень собачья! Я должен вспомнить! Иначе всё начнётся заново – отстранение, обследования, и уже та самая долгая реабилитация, после которой мне почти наверняка не дадут вернуться к службе. И куда идти? В отцовскую компанию, половина которой по-прежнему принадлежит мне и от которой меня тошнит? Проще сразу застрелиться.
– Мама, успокойся, – стараюсь говорить мягко, подхожу, касаюсь её руки. – Я понимаю, почему ты не сказала мне раньше. И спасибо, что рассказала сейчас.
– Сынок, я так переживала за тебя, – она поднимает ко мне лицо. – И сейчас переживаю. Что такое случилось? Почему тебе стало плохо?
– Врач… ещё не выяснил до конца, – отвечаю медленно. – Ближайшую неделю я на больничном. Мне надо будет кое-что сделать. Ты не будешь против, если я останусь здесь?
– Конечно, дорогой, – мама кивает, слабо улыбается, – твоя спальня всегда для тебя готова.
– Спасибо. Я, пожалуй, пойду приму душ, очень хочется помыться после больницы, а потом поужинаем.
Выхожу из комнаты и резко торможу от неожиданности. Возле лестницы, замерев, стоит Надя. Странно, вроде бы она должна была приехать только завтра, или это у меня из-за всего происходящего расписание сбилось? Открываю рот, собираясь поздороваться, но приглядываюсь повнимательнее, и приветствие замирает у меня на губах. С ней что-то не так… Лицо белое, как мел, руки вцепились в лестничный поручень. Ей что, плохо?!