Мэгги по книжке
Шрифт:
— Что-то мне не нравится твое предложение, — тихо произнесла она, не поднимая глаз. Замечательно, строит из себя стыдливую девственницу. Хуже того, глупую и косноязычную стыдливую девственницу. Неуклюжую, занудную и жалкую. И что самое ужасное, сыплет банальностями. Мэгги подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Ну ладно. Поцелуй на удачу. Посмотрим, так ли ты хорош, как я тебя описала, красавчик.
Сен-Жюст улыбнулся, нежно и чувственно, и она чуть не оттолкнула его, пока не стало слишком поздно. Но не смогла. Вместо этого Мэгги позволила ему захватить ее губы… Именно захватить, поскольку он сделал это настойчиво, не собираясь отступать. Мужчина, абсолютно уверенный в себе и, будь он проклят, абсолютно уверенный в ней.
Мэгги обняла его за плечи — только для того, чтобы не рухнуть, когда он приоткрыл губами ее губы, дразня их языком.
Руки у нее стали ватными. Пятью секундами раньше расплавились внутренности. В горле встал комок размером с Исландию. Либидо завелось с такой силой, что подкосились ноги.
— Ну все, хватит, — задыхаясь, произнесла она, отталкивая Сен-Жюста. — Молодец, хорошо целуешься. Умница. Мамочка приколет тебе розочку. Я здорово тебя придумала. Пусть мамочка и мне приколет розочку. А теперь пойдем.
Мэгги прикрыла глаза, отвернулась и направилась к двери, надеясь, что сумеет добраться до гостиной и не выставить себя полной дурой. Потому что ей хотелось обернуться, наброситься на него, обхватить его ногами и рухнуть вместе с ним на кровать.
Нет, так далеко она не зайдет. Она слишком себя любит, чтобы испытывать серьезные чувства к мужчине, который завтра может исчезнуть.
Но, по крайней мере, теперь она точно сможет дописать десятую главу.
Глава 10
(Нет, извините, не та глава 10.)
Сен-Жюст неторопливо шел к бальному залу — Мэгги на одной руке, трость на другой — и ловил на себе оценивающие взгляды. Как джентльмен до мозга костей, он вежливо склонял голову перед каждой встречной дамой, чем заслужил реверанс от юной особы в викторианском платье, дерзкий присвист девчонки в странном наряде из фольги, а также весьма игривый шлепок по задней части тела.
Впрочем, подобной благосклонности он удостоился от Джея, так что это не в счет.
— Тебя прямо распирает от счастья, — заметила Мэгги, когда они подошли к залу и женщина в дверях, одетая соответственно случаю, проверила их входные билеты — судя по всему, она изображала валькирию. Облик дополняли светлые косы и нагрудник. И громадные босые ноги.
— Разумеется, дорогая, — кивнул Сен-Жюст. — Я наконец-то снова джентльмен эпохи Регентства. Кроме того, Стерлинг, отправленный на разведку, обнаружил, что никто из моих соперников не участвует сегодня в конкурсе.
— Почему? Их набедренные повязки потерялись в химчистке?
— Никогда больше не кури, Мэгги. Я без ума от твоего едкого сарказма.
— Ну, укуси меня!
— Я уже сделал это, дорогая, — к своему удовольствию Сен-Жюст заметил, что Мэгги вспыхнула. — Что касается конкурса, похоже, что Джанкарло, Дамьен и Люциус — или Люсиус — уже выигрывали, поэтому выбывают из состязания. То же самое с женщинами. Я возлагаю очень большие надежды как на Мари-Луизу, так и на себя самого.
— Потому что ты высокомерный, напыщенный и считаешь себя пупом земли.
— И таким меня сделала ты, за что я тебе бесконечно благодарен. Мне, знаешь ли, чрезвычайно трудно считать себя менее значительной персоной, чем я есть на самом деле, — заявил Сен-Жюст, посмотрел по сторонам и увидел Венеру Бут Симмонс.
На ней было платье из китайского нежно-голубого шелка, с глубоким декольте и шлейфом в стиле Ватто [12] , а под юбками мог поместиться сервиз на шесть персон и самовар, если бы она вздумала их украсть во время бала. Голову венчал башнеподобный напудренный белый парик, щеку и подбородок украшали мушки — их расположение указывало, что она поддерживает одновременно и виги, и тори. А может, ей просто казалось, что мушки — это красиво.
12
Жан-Антуан Ватто (1684-1721) — французский живописец, один из крупнейших художников рококо. Первым стал изображать «галантное празднество», где изысканно одетые молодые люди предаются веселью в романтической пасторальной обстановке.
— Мария-Антуанетта, я полагаю? — Сен-Жюст отпустил Мэгги, расшаркался самым галантным образом (он был в этом уверен) и склонился к руке Венеры. — Enchanfe [13] , Ваше королевское Величество. И да позволено мне будет добавить, tres magnifique [14] . Вы прекраснейшая из дам, можете поверить мне, как истинному знатоку женской красоты.
— Ах, спасибо, monsieur, — прощебетала Венера, и он мужественно удержался, чтобы не содрогнуться от ее произношения, поскольку в ее устах это слово прозвучало как «мусьё». Он не содрогнулся даже, когда Мэгги, раздраженная, как никогда, вонзила ему под ребра локоть.
13
Я очарован (фр.).
14
Вы великолепны (фр.).
— Надо же, — Сен-Жюст запоздало заметил спутника Венеры. — Сержант Деккер, неужели это вы? — Он поднес к глазу монокль и приосанился, ощутив себя самим собой — джентльменом на балу эпохи Регентства. Мэгги говорила, что он высокомерен? Он ей покажет, что такое настоящее высокомерие. — Выглядите на все сто, сержант, чтоб мне провалиться.
И тут же заработал новый тычок под ребро, но оно того стоило.
— Да, и что? — Сержант, наряженный пиратом — а таких тут было множество, как успел заметить Сен-Жюст, — выставил свой уже и без того выступающий подбородок.
— Ничего, любезнейший, совсем ничего. Смотритесь очень… по-пиратски. Вы случайно не проводите здесь секретную операцию? Это остроумно.
— Нет, я не на дежурстве, — сержант покачал головой. — Вы, наверное, знаете, что Роза предложила мне поучаствовать в конкурсе. Я так и сделал.
— Роза… Которая «Все о романе знает Роза»?
— Она самая. Роза познакомилась с сержантом, когда мы проводили разведку, — объяснила Венера, опираясь на мускулистую руку Деккера. — Мы это так называем, правда, Вилли? Разведка. Она даже не стала брать с него взнос. Роза считает, что из него получится отличная модель. Правда здорово?