Мегрэ и 'Дело Наура'
Шрифт:
Он догадывался, что Макий оставит одного из своих товарищей в коридоре, чтобы наблюдать за его кабинетом и фиксировать всех посетителей, которых он будет принимать.
– Ну, а разве...
– Нет, ребята! У меня много дел, и я не могу уделить вам больше времени.
Эта беседа прошла не так уж плохо. Он вздохнул, помечтал о бутылке холодного пива, но не решился попросить кого-нибудь из сотрудников принести ее из пивной "Дофин".
– Алло!.. Лапуэнт?.. Ну как там?
– В доме по-прежнему мрачная атмосфера. Служанка злится, что ей не дают заняться уборкой. Нелли лежит в постели и читает детектив на английском языке. Что касается Пьера Наура, то он не покидает кабинета, где разбирает корреспонденцию и документы.
– Он не звонил?
– Один раз в Бейрут, чтобы известить отца о случившемся. Тот намерен вылететь ближайшим самолетом.
– Позови, пожалуйста, Пьера Наура.
– Он рядом со мной.
В трубке послышался голос женевского банкира.
– Я вас слушаю...
– Скажите, был ли у вашего брата нотариус в Париже?
– Три года назад, во время нашей последней встречи, Феликс упомянул о нем, сказав, что если умрет, завещание можно будет найти у мэтра Леруа-Бодье, бульвар Сен-Жермен. По случайности, я очень хорошо знаю Леруа-Бодье, какое-то время мы вместе изучали право, но затем потеряли друг друга из виду.
– Ваш брат сообщил содержание завещания?
– Нет. Он только дал мне понять с некоторой горечью, что, несмотря на упреки отца, остался одним из Науров.
– Вы ничего не обнаружили в бумагах, которые просматривали?
– В основном, это оплаченные счета, указывающие на то, что моя невестка не занималась разносчиками продуктов, возложив эту заботу на своего мужа. Почти ежедневные отчеты воспитательницы, сообщающей о детях, что доказывает привязанность к ним Феликса. Приглашения, письма от управляющих казино и крупье.
– Послушайте, господин Наур. Нет больше необходимости задерживать вас в доме. Вы можете ездить по Парижу, не покидая, однако, города. Если захотите жить в отеле...
– У меня нет такого намерения. Я буду ночевать в комнате брата. Возможно, я выйду из дома, но только затем, чтобы поужинать...
– Не мелеете ли вы снова передать трубку моему инспектору?.. Алло!.. Лапуэнт?.. Я только что разрешил Пьеру Науру уходить и приходить когда ему вздумается. Но это не касается Уэни, и я предпочитаю, чтобы горничная тоже не покидала дом... Служанка может пойти закупить продукты, а потом, если пожелает, возвратиться к себе домой. К концу дня я пришлю кого-нибудь заменить тебя, пока...
Он вошел в инспекторскую, где человек пятьдесят одновременно печатали рапорты на машинках или звонили по телефону.
– Кто здесь более или менее бегло может говорить по-английски?
Они молча переглянулись, и Барон робко поднял руку.
– Только предупреждаю - у меня плохое произношение.
– Где-то в пять или в шесть часов ты поедешь на Парк-Монсури на замену Лапуэнту и останешься там. Он тебя проинструктирует.
Возвращаясь в свой кабинет, Мегрэ увидел одетого в пальто Жанвье, который, казалось, принес в кабинет ледяное дыхание улицы.
– Я видел хозяина бара "Липы", толстого заспанного типа, который, я подозреваю, хочет выглядеть менее хитрым, чем есть на самом деле. Он утверждает, что не имеет никакого отношения к клубу на втором этаже, управляющим которого является некий Поцци, разве что клиенты клуба проходят в него через бар... По вечерам от восьми и часов до двенадцати в баре толпится народ, многие приходят, чтобы посмотреть телевизор. Вчера людей было больше обычного, поскольку показывали что-то интересное. Он не видел, когда Уэни пришел, но заметил, что ушел примерно в четверть второго...
– Получается, что Уэни мог прийти в любой момент и провести в клубе всего несколько минут?
– Да, возможно. Если вы разрешите, я сегодня вечером расспрошу Поцци, всех крупье и, в случае необходимости, постоянных посетителей клуба.
Мегрэ хотелось бы пойти туда самому. Какое-то время он колебался, но потом решил, что ему стоило бы отдохнуть после почти бессонной ночи, особенно если учесть работу, которая ждет его завтра.
– А что ты узнал в ресторане?
– Там очень маленький зал, в котором стоит такой сильный запах восточной кухни, что у меня закружилась голова. Бутрос выглядит толстым увальнем, который при ходьбе с трудом передвигает огромные ноги. По-видимому, он ничего не знал о том, что произошло этой ночью, потому что, когда я сказал ему о смерти Наура, он заплакал.
"Мой лучший клиент!.. Мой брат!..
– вскрикивал он.
– Да, инспектор, я любил этого человека, как брата... Подумать только, он приходил сюда обедать, когда был еще студентом, и, случалось, я целыми неделями кормил его в кредит... Став богатым, он не забыл бедного Бутроса и, когда бывал в Париже, приходил сюда ужинать почти каждый вечер...
Вот, посмотрите, это его столик, в углу, у стоики...
– Он говорил с тобой о госпоже Наур?
– И выглядел при этом, как старая обезьяна, которая гримасничает, но в то же время искоса наблюдает за тобой... Он долго и восторженно говорил о красоте мадам Наур, ее нежности и любезности.
"И не такая уж гордая, инспектор!.. Приходя и уходя, она обязательно пожимала мне руку..."
– Когда он видел ее в последний раз?
– Говорит, что точно не помнит... Вначале она бывала здесь с мужем гораздо чаще, чем в последнее время, да... Это была красивая пара, они выглядели, словно влюбленные... Нет, между ними ничего не произошло, но, разумеется, она должна была заниматься домашними делами и детьми...
– Он не знает, что дети живут на юге?
– Возможно, и нет или, во всяком случае, делает вид, что ему это неизвестно...
Мегрэ невольно улыбнулся. Разве при расследовании этого дела хоть кто-нибудь не лгал? Все началось у Пардона прошлой ночью, когда возникла эта история с выстрелом, якобы раздавшимся из машины, и пожилой женщиной, указавшей на дом врача.
– Минутку!
– сказал комиссар Жанвье.
– Мне нужно позвонить. Останься здесь...
Он вновь обратился к Лапуэнту.
– Служанка не ушла?
– Мне кажется, я слышу, как она собирается.
– Не можешь ли ты позвать ее к телефону? Ему пришлось ждать долго, затем он услышал в трубке неприветливый женский голос: