Мегрэ напуган
Шрифт:
Шалю не нашелся, чем сразу же парировать этот вопрос.
– Раз вы говорили о "топании", то, как я полагаю, вам показалось, что на улице находилось несколько человек, во всяком случае не менее двух?
– Сие очевидно.
– Но только один удалился в сторону улицы Республики. Так?
– Считаю, да.
– Поскольку имело место преступление, то в момент шарканья ног в тридцати метрах от вашего дома стояли, как минимум, два человека. Вы следите за моей мыслью?
– Не так уж это трудно.
– И вы ясно слышали, что ушел оттуда только один?
– Я уже говорил об этом.
– А когда вы осознали, что они приближаются? Вместе ли они шли? От улицы Республики или со стороны Марсового поля?
Шабирон пожал плечами. А Эмиль раздумывал, его взгляд ужесточился.
– Я не слышал, как они подходили.
– Ну не воображаете же вы, что они долгое время торчали под дождем, причем один дожидался, когда ему будет сподручнее прихлопнуть другого?
Учитель сжал кулаки.
– И это все, что вы нашли в ответ на мое заявление?
– процедил он сквозь зубы.
– Не понимаю, о чем вы.
– Вас смущает, что задевают кого-то из вашего круга. Но ваш вопрос несостоятелен. Я не обязательно слышу всякого, кто шныряет по улице, точнее не обращаю на это внимания.
– И все же...
– Может, позволите мне сначала закончить вместо того, чтобы впутывать меня в это дело? До того как не раздалось это топтание, у меня не было оснований придавать какое-либо значение тому, что происходит снаружи. И напротив, после этого, я насторожился.
– И вы утверждаете, что с момента, когда тело упало на тротуар и до той минуты, как несколько человек прибежали из кафе "У почты", никто больше по улице не проходил?
– Никаких больше шагов не раздавалось.
– Вы отдаете себе отчет в важности вашего сообщения?
– Я не собирался инициативно делать каких-либо заявлений. Но пришел инспектор и стал задавать мне вопросы.
– До беседы с ним вы не представляли себе значения того, что вы излагаете сейчас как свидетель?
– Я и понятия не имел о показаниях доктора Верну.
– А от кого вы от них узнали? Никто не вызывал доктора Верну на допрос.
– Скажем так, я не ведал о том, что он рассказал.
– Вас об этом проинформировал инспектор?
– Да.
– Вы поняли?
– Разумеется.
– И я предполагаю, что вы были рады возможности произвести такой фурор? Вы ненавидите семейство Верну?
– Их и всех тех, кто похож на них.
– А в ваших речах вы особо заостряли внимание на Верну?
– Бывало и так.
Следователь повернулся к инспектору и очень холодно осведомился:
– Жена подтверждает слова супруга?
– Частично. Я не доставил её сюда потому, что она хлопочет по хозяйству, но могу это сделать хоть сейчас. Они действительно легли спать в половине десятого. Она уверена в этом, поскольку заводила будильник, как всегда делает это по вечерам. Они немного поговорили. Потом жена заснула и очнулась только тогда, когда почувствовала, что мужа рядом не было. Она увидела, что тот стоит у окна. В этот момент часы показывали десять с четвертью, и вокруг тела стояли люди.
– Кто-нибудь из четы Шалю спускался вниз?
– Нет.
– Им не было интересно выяснить, что там происходит?
– Приоткрыв окно, они услышали, что убит Гобийяр.
Шабо по-прежнему избегал смотреть на Мегрэ и выглядел обескураженным. Он как-то неубедительно задал ещё несколько вопросов.
– Другие лица, проживающие на этой улице, подтверждают то, что поведал нам месье Шалю?
– До настоящего времени нет.
– А вы их всех опросили?
– Только тех, кого застал сегодня утром дома. Некоторые уже ушли на работу. Два-три человека ходили вчера в кино и ни о чем не осведомлены.
Шабо взглянул теперь на учителя.
– Вы лично знакомы с доктором Верну?
– Я никогда с ним не разговаривал, если ваш вопрос подразумевает это. Но на улицах, как и все горожане, частенько встречал его. Знаю, что он из себя представляет.
– Вы к нему не питаете какой-либо особой враждебности?
– Я уже ответил вам насчет этого.
– А к суду вы, случаем, не привлекались?
– Меня раз двадцать, не менее, задерживали в ходе политических манифестаций, но всегда, продержав ночь в кутузке и, понятно, допросив с пристрастием, выпускали.
– Я говорю не о том.
– Понимаю, что это вас не интересует.
– Вы настаиваете на вашем теперешнем заявлении?
– Да, если даже оно вам не по вкусу.
– Речь не обо мне.
– Но о ваших друзьях.
– Вы настолько уверены в том, что услышали вчера вечером, что, не колеблясь, готовы послать кого-то на эшафот или на каторжные работы?
– Убил не я. Тот, кто это сделал, не постеснялся лишить жизни вдову Жибон и беднягу Гобийяра.
– Вы забыли упомянуть Робера де Курсона.
– На этого мне начхать.
– Итак, я вызываю судебного секретаря, дабы он снял с вас письменные показания.
– Как вам будет угодно.
– Затем мы заслушаем вашу супругу.
– Ее слова не будут противоречить моим.
Шабо уже протянул руку к кнопке электрического звонка под письменным столом, как неожиданно раздался голос Мегрэ, о которого все уже почти позабыли, мягко спросившего преподавателя:
– Вы страдаете бессонницей, месье Шалю?
Тот живо повернул голову в сторону комиссара.