Мегрэ напуган
Шрифт:
Итак, этот раунд выиграли Шабирон и мелкотравчатый комиссар. Ибо формуляр был постановлением о задержании. Шабо все же ещё на мгновение замешкался, ставя под ним подпись и прилагая печать.
Потом он застыл в нерешительности, кому из двух полицейских следовало его вручать. Такого крупного события в Фонтенэ до сих ещё не происходило.
– Полагаю...
И наконец:
– В общем ступайте вы оба. И сделайте все, как можно тише и незаметнее, чтобы избежать каких-либо нежелательных проявлений настроения со стороны населения. Возьмите лучше машину.
– У меня есть своя, - рявкнул Шабирон.
Момент был неприятным. Можно было бы сказать, что на какое-то время каждому из них стало немного стыдно. И, возможно, не от того, что они сомневались в виновности доктора, - в этом они были почти уверены - а потому, что в глубине души понимали, что поступают так не по этой причине, а из-за боязни общественного мнения.
– Держите меня в курсе, - тихо произнес прокурор, уходивший первым, и добавил:
– Если не найдете дома, звоните родителям жены.
Он намеревался остаток воскресного дня в семейном кругу. Ферон и Шабирон вышли в свою очередь, при этом задохлик-комиссар предварительно тщательно сложил ордер на арест и спрятал его в бумажник.
Но Шабирон, выглянув по пути из окна коридора, счел нужным вернуться, чтобы осведомиться:
– Как быть с журналистами?
– Пока ничего им не говорите. А сами поезжайте сначала в центр города. Скажите газетчикам, что через полчаса я сделаю заявление для прессы, и они от вас отвяжутся.
– А его привезти сюда?
– Нет, прямо в тюрьму. Если вдруг толпа вознамерится устроить над ним самосуд, то там будет легче обеспечить его безопасность.
Все это заняло немало времени. А сейчас они наконец-то остались вдвоем. Шабо не выглядел человеком, испытывавшим гордость за принятое и решение.
– Что ты обо всем этом думаешь?
– решился он спросить.
– Считаешь, что я поступил неправильно?
– Я боюсь, - признался комиссар, покуривая с мрачным видом трубку.
– Чего?
Он не ответил.
– По совести, я не могу занять иную позицию.
– Знаю. Но я не это имею в виду.
– Тогда что же?
Мегрэ не хотел признаться, что его тяготило поведение этого комиссар-недомерка по отношению к Луизе Сабати.
Шабо взглянул на часы.
– Через тридцать минут все кончится. И мы сможем заняться его допросом.
Мегрэ по-прежнему хранил молчание, он выглядел как человек, обдумывающие бог ведает какую таинственную мысль.
– Почему ты не рассказал мне вчера вечером о своей встрече
– С Сабати?
– Да.
– Чтобы избежать того, что сейчас произошло.
– Но это, тем не менее, случилось.
– Увы. Я не предусмотрел, что Ферон займется этим вопросом.
– Письмо у тебя?
– Какое?
– Та анонимка, что я получил насчет этой девицы и передал тебе. Теперь я обязан приобщить её к делу.
Мегрэ пошарил в кармане, нашел записку - истрепанную, все ещё влажную от вчерашнего дождя - и уронил её на стол.
– Взгляни, пожалуйста, не увязались ли репортеры за полицейскими?
Он подошел к окну и выглянул. Журналисты и фотографы кучковались на прежнем месте и, судя по всему, ожидали какого-то события.
– У тебя часы показывают верное время?
– Сейчас пять минут первого.
Ни один из них не слышал полуденного звона колоколов. При закрытых дверях они как бы находились в подземелье, куда не проникал ни один лучик солнца.
– Ломаю голову над тем, как он прореагирует. А также, что его отец...
Резко зазвонил телефон. На Шабо это так подействовало, что он какое-то время не осмеливался взять трубку, но все же в конце концов решился, глядя в оба на Мегрэ:
– Алло...
Его лоб сморщился, брови сдвинулись.
– Вы уверены в этом?
Мегрэ слышал какие-то отрывистые голоса, срывавшиеся с мембраны, но не мог различить ни слова. Было, однако, ясно, что говорил Шабирон.
– Вы обыскали весь дом? Где вы сейчас находитесь? Хорошо. Да. Оставайтесь там. Я...
Он встревоженно провел рукой по начавшему лысеть черепу.
– Позвоню через пару минут.
Едва он повесил трубку, как Мегрэ скупо обронил всего два слова:
– Нет дома?
– Ты ожидал этого?
И поскольку комиссар продолжал угрюмо молчать, добавил:
– Мы уверены, что он вернулся к себе вчера вечером сразу же после того как расстался с тобой. Ночь провел в своей комнате. Сегодня рано утром попросил принести ему чашку кофе.
– И газеты.
– У нас в воскресенье они не выходят.
– С кем он разговаривал?
– Еще не знаю. Ферон и инспектор сейчас в особняке и расспрашивают прислугу. Чуть позже десяти часов вся семья, за исключением Алена, отправилась на мессу на автомашине, которую вел дворецкий.
– Я видел их.
– По возвращении из церкви никто не проявил никакой обеспокоенности в отношении доктора. Это такой дом, в котором за исключением субботнего вечера все живут каждый в своем углу. Когда явились инспектор и комиссар, служанка поднялась наверх, чтобы позвать Алена. Но его в комнате не оказалось. Искали по всему особняку. Ты считаешь, что он ударился в бега?
– Что говорит человек с поста на улице?
– Ферон его опросил. Доктор вроде бы вышел вскоре после отъезда остальных членов семьи и пошел пешком в город.