"Механическое стаккато"
Шрифт:
– Не верится, что здесь действительно кого-то оперировали, - доктор покачал головой.
– Да и тебе надо дать время отлежаться, чем все время перекраивать грудину. Чем они вообще думают?
Бернардт сердился. Инструментарий Джепетто привел его в ужас. Разве что скальпели были не ржавыми, да и только. Непонятно, как с помощью этого железа можно работать с людьми.
– Ощущение, что тут развинчивают старые автоматоны, а не оперируют людей.
В ответ Ребекка лишь виновато пожала плечами.
– Рабочие завода оснащаются куда тяжелее людей, которым вставляют механические органы. Поэтому здесь больший упор на механику, - в комнату вошел человек, мужчина, хотя облик его первым делом заставлял отшатнуться: так мало он походил на человека.
– Но я верю, что мы сработаемся, и с этим не будет проблем.
У вошедшего вместо лица была маска, с конусом, похожим на клюв, совсем таким, как у маски в кабинете Бернардта, только от этой еще шли разнообразные трубки и ряд окуляров, да и это не была просто маска - таким было лицо человека. Протянутая для рукопожатия рука тоже сверкала в неясном освещении трубками и механизмами.
В операционной пахло скорее как в мастерской - маслом, железом и разными техническими жидкостями, но вот запах от человека в маске все равно выделялся - вкус чего-то горелого, приторного, а так же пота и старой, будто отсыревшей ткани.
– Бернардт, это Патрик - наш главный механик и мой муж, - представила его Бекка.
*Иллюстрация Царакаевой Ирины
– Я уже работал с подобным, - вместо приветствия сказал Бернардт, делая вид, что его волнуют только профессиональные вопросы.
– Это проще чем тонкая хирургия, но работать с этой ржавчиной я не буду. Могу я просить принести некоторый инструментарий из моего дома, сделать нормальное освещение и кое-что по мелочи, прежде чем мы начнем хоть какие-то отношения? Доктор Штейн сделал каменное лицо, облик Патрика его не впечатлил. Трубки могли говорить либо о том, что была пробита шея, либо что работать приходиться в тяжелой, загрязненной среде.
Да и этот 'муж' - не тот ли подонок почти обнулил итог дорогостоящей операции Бекки и теперь украсил ее лицо синяками? Хорошо же они тут людей спасают. Скорее просто пытаются продлить срок их службы, прикрываясь благородными намерениями, типичные фанатики.
– Конечно, мы отправим ребят привезти нужное. Под присмотром Бекки, раз уж вы общались, - скрипучий утробный голос, раздающийся из-под металлических пластин и прочей механики, не выдавал одобрения, хоть главный механик и старался быть вежливым.
– Что касается Бекки... Иди сюда.
Девушка подошла к своему супругу, тот повернул ее спиной и постучал где-то в районе поясницы:
– Когда заказ надо доставить совсем скрытно, мы пользуемся услугами Бекки. Там есть небольшая полость, это очень удобно, а корсет позволяет ей не так долго валяться после операции.
– Забавная конструкция, - Бернардт улыбнулся, убрав одну руку за спину, чтоб не сорваться в бесполезную драку, в которой наверняка выиграет Патрик.
– В чем смысл всего этого? Деньги? Борьба с прогрессом? Простое желание управлять кем-нибудь с исковерканным представлением о морали и законной деятельности? Не поймите неправильно, но, кажется, мое окружение почти не изменится, несмотря на пребывание на вашем заводе...
Явно прозвучал намек на психбольницу, но Бернардт боялся и пытался хоть как-то заглушить свой страх. Патрик его намека не понял, или умело проигнорировал, но ответил:
– Скажем так, я делаю эти детали - подделки под засекреченные оригиналы. Но я такой же исполнитель, как и Бекка, и прочие. Даже я не знаю, кто стоит на самом верху. Наша с Беккой работа позволяет помогать друзьям. Никакой идеи, никакого фанатизма, - Патрик прошелся по операционной, подвинул что-то из механизмов, глянул на мигающую лампу.
– Думаю, мистер Штейн, если бы у вас было больше родственников, будь у вас дорогие вам друзья и коллеги, вы бы тоже постарались продлить их жизнь.
– Дело в том, что мы, по сути, не нужны уже государству, у нас нет особых льгот, чтобы накопить на старость, - Ребекка поддержала мысль своего супруга, но Бернанрдту показалось, что она старается незаметно отодвинуться от Патрика.
– Нужно отслужить определенное количество лет, но многие становятся ненужными гораздо раньше. Да и никто не отменял несчастных случаев. Мы просто стараемся выжить, - добавила она без прежнего азарта, даже со смущением.
– Советую вам отдохнуть и поужинать, - перебил ее Патрик.
– У меня сейчас много работы, но завтра я покажу вам свободные протезы и с тех, кому мы их поставим. Бекка поможет вам оборудовать комнату, убраться в операционной и прочее. Можете распоряжаться ею.
Бернардт взял со стола один из протезов и вытащил из него рычажок контроля силы, задумавшись о чем-то:
– А пока я побуду тут, разберусь с тем, что мне нужно, а что...
– доктор задумчиво покрутил деталь в пальцах, потом резво вставил ее обратно быстро и уверенно, и кинул весь протез в кучу хлама.
– Если Бекка принесет мне еды и очки, которые ваши удальцы не догадались прихватить, это будет лучшей помощью с вашей стороны. Патрик, кивнув, ушел.
– Простите, я совсем забыла, - Ребекка достала из-за ворота очки, очечника она не нашла, поэтому просто зацепила их дужкой за кромку корсета.
– Извините, за столь непочтительное их ношение. Ну, так я принесу еды?
– Муж? Шутишь, что ли?
– доктор взял очки и, вытерев стекла, нацепил на нос. Почти тут же отвернулся к столу, глубоко дыша, чтобы успокоиться. Молча начал перебирать детали, инструменты и бумаги, валявшиеся в беспорядке, разделяя их на горки нужного и ненужного, постепенно откладывая то, что было совсем хламом, а что еще и послужить могло. Потом хлопнул себя по лбу и обернулся к девушке:
– Ах, да, еда... Спасибо за очки, Бекка, ты тут самая сообразительная, похоже. Так что там про еду?
Бекка вернулась спустя минут двадцать. Она принесла небольшой поднос: тарелка наваристой каши с мясом, чай в жестяной кружке, графинчик с чем-то алкогольным и пара кусков хлеба.
– Патрик спас меня, - тихо сказала она.
– Если бы не он, я бы умерла тогда на улице. Потом спас, когда я почти сгубила себя наркотиками. Я обязана ему. Вас удивляет, что он мой муж?
– И это тоже.
За двадцать минут Бернард успел многое. Инструменты погрузились в медицинское судно, залитые керосином, рядом разместился большой ящик с механическими приборами, отвертками, щупами и тому подобным. Часть протезов оказалась выложена на столе, часть на полу, а остальное валялось грудой в углу. Бумаги заняли свое место на одной из полок шкафа, на которой ранее невообразимой кучей лежал столетний хлам. По полу приходилось пробираться очень осторожно, почти все пространство было занято деталями, лежащими на идеальном расстоянии друг от друга.