"Механическое стаккато"
Шрифт:
– Если ты найдешься, я за себя не ручаюсь, - сказал он в пустоту. Телефон затрезвонил через час.
– Доктор Штейн?
– запыхавшийся голос сестры, сразу насторожил доктора.
– У нас экстренное происшествие, мы вызвали карету скорой помощи, она в пути. Вы приедете?!
– Что случилось?
– Бернардт нахмурился, но в уме уже предположил, как побыстрее добраться до больницы.
– Может, вы разберетесь на месте?
– женщина тоже злилась.
– Извините меня, приехала скорая. Ждите, я перезвоню вам и сообщу адрес больницы.
– Хорошо, -
Уже за полночь Бернардт добрался до больницы Св. Иоаннеса на Флит-стрит, куда отвезли Бекку. Даже здесь девушка умудрилась навести суету. Сестра, сообщившая доктору о происшествии, заливалась слезами, на ее недолгой практике пациенты такого не вытворяли. Из операционной вышел пожилой доктор, с волосами и усами столь белого цвета, что белее и представить нельзя, решительно направился к Бернардту.
– Могу я с вами поговорить?
– начал он без приветствия.
– Конечно. Мне так и не сказали толком, что произошло, я только приехал, - Бернардт кивнул усачу и поправил очки, было не до этикета.
– Я так понимаю, это ваша пациентка, доктор Штейн? Мы уже пробовали связаться с ее родней, все бесполезно. А медлить нельзя!
– доктор говорил быстро, но спокойно.
– Думаю, вы знаете о механическом легком. Но оно сейчас не подлежит восстановлению. Честно признаться, не представляю не только, как она с ним жила, но и в каком подвале это безобразие соорудили! В общем, у меня есть нужный аппарат, новая модель, но стоит она...
– Делайте, - Бернардт кивнул.
В конце концов, за ней приедет дядюшка, если что - расплатится, а если нет, так ничего страшного. Он порылся в памяти, вспоминая цифру, переведенную на счет больницы и, отыскав блокнотик, быстро нарисовал половину выплаченной суммы. Протянул листок доктору.
– Этого будет достаточно?
– Посмотрим, пока согласуйте сумму с бухгалтерией. Я вернусь в операционную. Поговорим, если не будет поздно.
– Удачи.
Бернардт не паниковал, он сам был хирургом и доктором психиатрии, но на душе все же было неспокойно. Сначала это письмо, потом звонок, теперь сломанное легкое, которое вживлял какой-то мясник. Он неторопливо дошел до бухгалтерии, зная, что больница может дать и больше, фонд на случай подобных форс-мажорных обстоятельств был внушительный, ведь его пациенты довольно состоятельные люди, или раньше бывшие крайне состоятельными. Потом осталось только ждать. Хирург разыскал Бернардта только под утро.
– Извините, не было возможности отослать сестру, чтобы она предложила вам пойти домой. Очень сложно оказалось поставить на место ржавого ящика с шестеренками нормальный механизм. Признаться, доктор Штейн, я не думал, что к вам в клинику могут попасть люди из низших слоев, - так и не представившийся доктор сел в кресло рядом с Бернардом, его морщинистое лицо и тон голоса выдавали большую усталость.
– Богатый опекун, - пояснил Бернардт. К нему попадали люди и в худшем состоянии, чем Бекка. Люди, с которыми наигрались их любовники и не хотели, чтобы кто-либо когда-то узнал об этой связи. Да много было случаев.
– Когда она придет в себя?
– Может быть, скоро, но езжайте домой, доктор Штейн. Если потребуется, мы сможем ее успокоить. Вышла медсестра и сказала, что пациентка пришла в сознание.
– Все же хотел бы с ней пообщаться, раз уж она пришла в себя, - сказал Бернардт.
– Идите, - согласился доктор.
– Вы купили ей легкое, имеете право. Кроме вас, судя по всему, все равно никто к ней не придет.
– Благодарю, - Бернардт коротко поклонился, и сестра проводила его в палату. Бекка лежала на узкой кровати, белая, как простыня, укрывшая ее, как видимый край бинта на груди. Только волнистые волосы пушистым ореолом обрисовывали измученное лицо с росчерком черных ресниц и бровей.
– Бекка, как ты?
Ребекка не ответила сразу:
– Я в больнице?
– голос ее звучал хрипло, бескровные губы только чуть приоткрылись.
– Все болит.
– Тебе заменили легкое. Так и должно быть, - Бернардт присел на край кровати и сурово взглянул на девушку.
– Что за чушь ты написала в письме?
– Я должна уйти. И если вы не хотите засадить меня в тюрьму - вы не должны мне мешать, - Бекка поморщилась, говорить было неприятно.
– Так тихо внутри. Непривычно.
– Тебе нельзя пока двигаться, не то что ходить, надеюсь, ты понимаешь?
– Я не идиотка, какой вы привыкли меня считать, - Бекка отвела взгляд, не в силах что-то объяснить или рассказать, единственная правда, которую она могла себе позволить - признаться, что все это время врала.
– Иногда я даже жалею об этом.
– О, ну, в самом деле. Я знаю, что ты совершенно нормальная и зачем-то сочиняла все. Я доктор психиатрии с приличным стажем, Бекка, а не просто прохожий. Теперь можешь начать извиняться, - Бернардт взял ее руку, облегченно выдохнув, главное, девушка жива, не умерла во время операции, как это часто случалось.
– За что мне извиняться?
– За то, что пыталась водить за нос, естественно. Хотя, наверное, тебе ужасно надоело придумывать имена...
– доктор нахмурился, потом поднялся, добавив:
– Я советую не пытаться сбежать. Легкое поставили, но требуется время на проверку приживления. Возможно отторжение, будет неприятно, если ты умрешь. Заставишь меня волноваться еще раз.
– Мои загадки вряд ли спокойно пролежали бы у вас в столе. Давайте договоримся, - Ребекка вернула взгляд влажных глаз на мужчину.
– Я скажу вам 'прощай', и на этом все закончится.
– Напишу твоему дяде по этому поводу. Если что, то у меня наготове всегда отделение буйных. Мне нравится твое общество, Бекка, иначе бы я сказал тебе 'прощай' раньше. Встретимся завтра, у меня была довольно беспокойная ночь благодаря кое-кому.
Бернардт отпустил тонкую руку. Да что такое с ней? Он сердился все больше, чувствуя себя не в своей тарелке. А уж глаза Ребекки готовые разразиться слезами, вообще выбили из колеи. Все же он чертовски привязался к ней. Бернардт снова задержался: