Мекленбургская принцесса
Шрифт:
– O la la! – не удержался от возгласа гугенот, – оказывается, у юной принцессы весьма острый язычок! Но я не обращаю внимания на оскорбления, полученные от глупых маленьких девочек. Тем более, что моя награда будет достаточно велика…
– Единственной наградой вам будет кусок стали, пронзивший ваше черное сердце! И, честного говоря, я не могу понять только одного – почему нанявший вас человек до сих пор этого не сделал?
– Теперь я вижу, мсье, что вы меня не обманули и это действительно дочка Странника, – прервал их перепалку главарь разбойников. Оказывается он давно подошел и, хотя принцесса
– Что это значит? – оскорбился предатель, услышав об обмане. – Я человек чести!
– Я заметил, – хмыкнул в ответ бандит и примирительно поднял руки. – Простите, но в отличие от вас, я хорошо знал её отца и не мог не узнать эту мерзкую манеру. Она сказала едва ли несколько слов, и чуть было нас не поссорила, а вот если бы пленником был он, мы бы уже звенели шпагами!
– Он такой Цицерон?
– Гораздо хуже, мсье, он – сам дьявол!
– Могу я узнать, сударь, – переменила тон Шурка, – что у вас за дело до человека, именующего себя моим отцом?
– Зачем тебе это знать?
– Хочу понять, для чего вы это делаете?
– В этом нет никакого смысла…
– В этом идиотском похищении? Очень может быть! Кстати, у вас странный акцент, вы датчанин или, может быть, швед?
– Я человек, которого твой папаша лишил всего! – прорычал потерявший терпение главарь разбойников. – Это все, что нужно знать тебе и твоей матери-шлюхе!
– Если вы, таким образом, пытаетесь отомстить Иоганну Альбрехту, то впустую тратите время, – тихо ответила ему девочка. – Моему отцу нет никакого дела до нас.
– У нас будет время это выяснить, – хмыкнул вернувший себе самообладание бандит.
– Если вы не имеете намерения убить нас сразу, то прикажите развязать мою мать.
– Хорошо, – кивнул тот головой, решив, что все равно не переспорит упрямую девчонку и выразительно посмотрел на Бопре. А пока тот развязывал преданную им женщину, презрительно процедил в сторону Марты:
– Фрёкен, научите свой приплод держать язык за зубами, а то я ведь могу и не выдержать!
Через минуту мать развязали, и она смогла, наконец, обнять свою дочь.
– Что на тебя нашло? – встревоженно спросила она. – Ведь этот страшный человек мог убить тебя!
– Если бы его цель была именно в этом, – также тихо шепнула ей Шурка, – у него было к тому много возможностей. Впрочем, ты права, не стоило его дразнить.
– Знаешь, на мгновение мне показалось, что я слышу твоего отца. Он тоже любил, чтобы за ним всегда оставалось последнее слово, хотя и никогда не переходил крайней черты. Ты очень похожа на него.
– Поверь мне, я не польщена, – буркнула девочка.
– Отчего ты так ненавидишь его?
– Господи, да за что же мне его любить? Он обольстил и бросил с ребенком наивную девушку, которая непременно пропала бы, не позаботься о ней его мать.
– Не смей так говорить, ты ведь ничего не знаешь о том, как это произошло!
– Хорошо-хорошо, – сразу же пошла на попятный Шурка, видя как разволновалась её мать. – Вот выберемся из этой передряги, ты мне сразу же всё в подробностях расскажешь, а теперь давай попробуем отдохнуть. Кажется, наши похитители что-то приготовили, возможно, и нас покормят.
Так и случилось, через
Шурка доверчиво пристроилась на груди Марты и попыталась заснуть. Пусть она не была ей настоящей матерью, но, как видно, чувства маленькой девочки передались попавшей в её тело взрослой женщине, и та чувствовала невероятную привязанность к своей нынешней маме. Та скоро заснула, чувствуя, как рядом с ней бьется маленькое сердечко, а вот самой принцессе сон долго не шел. Она пыталась разобраться в своих чувствах к человеку, который считался в этом мире её отцом, и никак не могла прийти к определенному выводу. С одной стороны, он не совершил ничего выходящего за рамки привычного для своего круга поведения. Напротив, он не забыл свою любовницу и даже, по-своему, заботился о ней, присылая подарки и дав дочери свое имя и титул. С другой, она испытывала просто иррациональную злость по отношению к самодовольному мужлану, бросившему на попечение матери обесчещенную им девушку с прижитым от него ребенком.
Возможно, дело было в том, что Шурка сама росла безотцовщиной. Он ушел от них, едва она родилась. Старшая сестра – Алена – еще хоть как-то помнила его, а вот Саше достались лишь неровно оторванные половинки фотографий и глухое молчание рано постаревшей матери в ответ на расспросы дочки. «Нет, мой Ванька не такой, он бы меня никогда не бросил!» – внезапно подумала она, и ей вдруг стало грустно. «Господи, а ведь я звала его, тогда!» – обожгла сознание новая мысль. «А вдруг он тоже где-то в этом мире, раз уж я здесь?» Впрочем, это показалась ей уж совершеннейшей дичью и девочка, сбросив последние остатки сна, решительно отогнала их от себя.
Все вокруг спали, включая их охранника. Возможно, где-то были бодрствующие часовые, но девочка их не видела. Ногу ужасно давил узел от шнура, которым она была привязана к дереву и она попыталась его поправить. Неожиданно Сашу осенило. Дело в том, что Иван, о котором она только что вспоминала, служил на флоте и, вернувшись, показывал разные занятные штуки, в том числе – как вяжутся морские узлы. Тот, что был у неё на ноге, назывался не то шкотовым, не то шлюпочным, но главное было не в названии, а в том, что его было легко развязать. Нужно было только знать, как. Зажмурившись до боли в глазах, она попыталась восстановить в памяти его пояснения. Затем, еще раз все хорошенько ощупав, решилась и через несколько секунд оказалась свободной. Теперь можно было попытаться улизнуть, однако мысль о том, что придется бросить маму, показалась ей кощунственной. К сожалению, ту вязал другой разбойник, и даже беглый взгляд, брошенный на узел, со всей отчетливостью показал, что она с ним не справится.