Мелиан. Охота Дикой Кошки
Шрифт:
сердца.
Я с отвращением содрала с себя опостылевшую маску и подставила лицо прохладному ночному
воздуху, наполнявшему комнату. Показалось, что вода в бассейне зажурчала громче, словно
соблазняя если не умыться, то хотя бы окунуться. Искушение было велико, и я едва не кинулась к
каменной чаше. Всё тело загудело и заныло, яростно зудя под застарелым слоем пота, смешанным
с грязью. Во что превратились волосы, думать не хотелось.
За всё время, что минуло с момента ухода из Омнии, мне удалось сполоснуться только один раз и
то наспех. О том, чтобы принять предложение мейстера воспользоваться монастырской купальней
наравне с остальными паломниками, речи, разумеется, вообще быть не могло. Тогда северянин
наплёл что-то про обет немого брата не мыться до исцеления. Это прозвучало достаточно
убедительно, но в глазах стоящего рядом Шомаса мелькнул огонёк брезгливости. "Грязные
отсталые северяне", - ручаюсь, в тот момент он так и подумал.
На подавление этого порыва ушло по-настоящему хэллево усилие. Из разговора мейстера Генара и
Гвендона я сделала вывод, что с водой из этого бассейна явно что-то нечисто. Что именно,
проверять на собственной шкуре не хотелось. Стараясь отвлечься, я принялась яростно растирать
ноги. Онемение отхлынуло, оставив на память мириады крошечных невидимых жучков, бегающих
под кожей. Я не обращала на них внимания; гораздо больше меня заботило наступление утра.
Интересно, есть ли у местных старожил традиция делать обход монастырских построек после
восхода солнца? Если да, то стоит придумать убедительную отговорку, объясняющую моё
появление тут с учётом того, что вслух её высказать нельзя. Или северянин всё же вспомнит о
моём намерении наведаться сюда и освободит с утра пораньше?
Плавное течение мыслей дрогнуло и сбилось, превратившись в сумбур. Спина покрылась колючими
мурашками. Я непроизвольно сжалась. Позвоночник пронзило знакомое ощущение следящего
взгляда, очень сильное, словно каждый камень в стене неожиданно прозрел и открыл глаз,
обращённый в мою сторону.
"Опять ты, Сокол?" - хотела выкрикнуть я, но голос не шёл. Горло сжалось, выдавив сдавленное
шипение. Ледяные щупальца обуявшего тело страха впились глубоко под рёбра. Я прижалась
боком к стене, надеясь, что всё закончится быстро. Хотелось крепко-крепко зажмуриться, но под
веки словно воткнули распорки.
Над головой прокатился шумный вздох. Откуда-то пришла твёрдая уверенность – я здесь уже не
одна. Кто-то появился там, за массивом щита, закрывающим обзор. Этот кто-то бродил по пустому
помещению и, едва уловимо дыша, вынюхивал меня. Песок жалобно поскрипывал под тяжестью
шагов, то приближающихся к "моей" статуе, то удаляющихся прочь. Я сама уподобилась камню,
невидящим взглядом уставившись в светлую поверхность своего укрытия, боясь выглянуть за него.
Боясь того, что могу там увидеть.
Шлёп-шлёп-шлёп.
Я мысленно перенеслась в глубокое детство. Иногда, проснувшись посреди долгой коннемарской
ночи, я лежала, уставившись в тёмную стену и слушая, как невдалеке море бьётся об острые
скалы. Порой в этом шуме слышалось протяжное низкое гудение. "Это охотничий рог Эниоха", -
245
Мелиан. Охота Дикой Кошки.
говорила мать поутру.
Шлёп-шлёп-шлёп.
То ближе, то дальше.
Может быть, я схожу с ума? Это объяснило бы все кошмарные видения во сне и наяву. Может быть,
и нет никакого Призрака, а мне уготована прямая дорога в приют при храме Лиркии(188)?
Усталость навалилась на плечи, вынуждая, соблазняя, уговаривая лечь и немного передохнуть.
Со стороны бассейна донёсся громкий всплеск.
Это оказалось последней каплей, пробившей брешь в одурманенном состоянии. Веки сами накрыли
зудящие от недостатка влаги глаза, и я изо всех сил вжалась в стену. Понимание того, что камень
нагревается от соприкосновения с телом уж слишком быстро, пришло не сразу. Сначала тепло
было незаметным, как от нагретого солнцем валуна. Но жар быстро нарастал, пока не опалил бок и
плечо, заставив резко отпрянуть.
Усталость мгновенно испарилась утренней росой на ярком солнце, а я недоумённо уставилась на
стену. На вид камень, как камень, а вот на ощупь... Я отдёрнула руку, коснувшись раскалённой, как
жаровня, поверхности. Стена уже не была твёрдой. Она пружинила под пальцами, смахивая на
густое желе. Спустя несколько ударов сердца на том месте, где я дотрагивалась до неё,
образовалось крохотное отверстие, затянутое тенью. Оно росло и ширилось на глазах, пока не
превратилось в прямоугольный проём, протянувшийся почти до потолка. Оттуда пахнуло плесенью
и чем-то сладковато-гнилым, невыносимо отвратительным, но страшно знакомым. Забыв о
невидимом "соседе" и затёкших ногах, я медленно поднялась и постояла немного, не решаясь
шагнуть во тьму. Что-то настойчиво нашептывало: иди туда, не мешкай, там то, что ты ищешь! От
колодца тебя отделяет несколько шагов, так какого Хэлля медлишь?
Темнота не пугала, пусть и почти абсолютная. Перед лицом клубилось непроницаемое нечто,
поглощающее рассеянный серый свет, царящий в помещении. Я опасалась куда более
приземленной вещи: кто знает, что ждёт там? А ну, как прямо за порогом твёрдая земля