Мелиан. Охота Дикой Кошки
Шрифт:
Аэдагге женщинам приходится несладко, так что будет нелишним, если научишься постоять за
себя.
Том никогда не говорил, что заставило его взять меня под крыло, кормить, учить и оберегать. На
мои расспросы он отмалчивался или отмахивался, но я часто ловила на себе взгляд его глаза. В нём
скользило сочувствие и... жалость, что ли. Я же испытывала к старику нечто вроде дружеской
привязанности. Нельзя сказать, что он заменил мне отца, но Том пришёл на помощь в трудный миг,
и за это я чувствовала благодарность. Он терпеливо возился со мной, приводя в чувство после
пережитого шока, и не сделал ни единого гнусного поползновения.
Жаль, что я так и не успела сказать ему "спасибо".
Старый Том погиб вместе с кораблем "Морской ветер", на котором отправился в Хайань. Понятия не
имею, что ему там понадобилось. Старик не посвятил меня в свои планы, а лишь легко поцеловал в
лоб и пообещал вернуться как можно скорее. Обещания своего он не сдержал. В ночь после
отплытия "Ветра" разыгрался страшный шторм, и корабль пошёл ко дну на корм морским
чудовищам. Об этом нам рассказал единственный выживший – Аймак Крыса, которого спустя три
дня подобрали в океане дрейфующим на обломке мачты. Пережитое наградило его белой, как
луна, сединой и заиканием. Кое-как придя в себя, Крыса поведал нам о жутком шторме, о
разваливающемся, словно карточный домик, "Ветре" и о какой-то чёрной тени, будто бы
метавшейся в грохочущем небе над разыгрывающейся бедой. Выслушав Крысу, пираты перебрали
в разговоре всех известных им монстров и чудищ, мифических и реальных, но так и не решили, кто
же это мог быть. Пришлось сойтись на том, что разыгрался не только шторм, но и воображение
Крысы.
В тот момент я тихо сидела в стороне, напряженно пытаясь уловить малейшие детали обсуждения.
К горечи от осознания полнейшего одиночества примешивалось острое ощущение себя лишней в
этом мире.
Вместе с Томом ушла последняя опора, надёжное плечо, на которое я могла опереться. Я
чувствовала себя крохотной песчинкой, попавшей в бурные волны океана.
Пиратское братство теперь отторгало меня: единственная ниточка, связывающая нас, оборвалась.
Оставались ещё мои песни; морские бродяги любили слушать их, собираясь вечерами по тавернам,
но в остальном меня сторонились. Том был лишь одной из причин; другой стала неискоренимая
пиратская суеверность.
Матёрые морские волки, не боявшиеся ни богов, ни чудовищ, пасовали перед миром духов и
привидений. Из пиратских баек и поверий о призраках можно было бы сложить здоровенный том на
радость увлекающимся народным фольклором учёным мужам из Алдории. Призраков на Аэдагге
боялись так отчаянно, что придумывали различные ритуалы, чтобы не навлечь на себя гнев
бестелесного духа.
80
Мелиан. Охота Дикой Кошки.
Когда я убила Сокола и Волка, пираты мигом разнесли слух о некоем довлеющим надо мной
проклятием. Не желая мириться с тем, что слабой женщине, место которой в постели или весёлом
доме, удалось в одиночку справиться с двумя бывалыми искателями приключений, морские братья
мигом придумали причину – всему виной злой дух, вселившийся в меня и моими руками зарезавший
товарищей. Кто-то даже рассказывал, что видел, как рядом со мной мелькает чей-то призрачный
силуэт. Разумеется, никого рядом со мной не было, но это не мешало обитателям Аэдагги
придумывать всё новые и новые сказки о проклятой сыновьями Хэлля(57) Дикой Кошке. Конечно,
эти слухи больше работали в мою пользу, нежели против: ни один пират не смел и пальцем до меня
дотронуться. Но всё же неприятно ощущать себя человеком, полностью оторванным от мира.
Иногда, закрыв глаза, я словно воочию наблюдала одну и ту же картину: в бушующем море, с
рёвом вздымающем к небу горбы волн, беспомощно болтается одинокая фигурка старика, упорно
цепляясь корявыми от вздувшихся вен руками за обломок палубы. Ураганный ветер свистит над
ним, швыряя в лицо пригоршни солёных брызг, но потерпевший кораблекрушение и не думает
сдаваться. Сверкает молния, озаряя океан молочно-белым светом. На удар сердца в разрыве туч
мелькает гигантская плоская тень, заслонив робко выглянувшую луну.