Мельничиха из Тихого Омута
Шрифт:
– Что?
– тут же воинственно спросила я.
– Лучше сидеть, сложа руки?
– Нет, конечно, - ответила она, - лучше сунуть голову туда, куда не следует.
– А я голову совать не собираюсь, - заверила я ее и отправилась к злополучному колесу.
Если мамаша права, и водоросли растут так быстро, что стопорят колесо, надо поскорее избавиться от травы. Выложить дно камнями? Потравить тут все какой-нибудь известью?..
Я прикидывала и так и эдак, а сама, не сходя с мостков, подрубала эти проклятые водоросли
– толстые, как веревки. В воду заходить я всё
Когда я избавилась от половины водорослей, колесо дрогнуло и пошло, оборвав оставшиеся плети. Я постояла рядом, любуясь своей работой, а потом удовлетворенно кивнула. Зачем мне какие-то работники? Сама неплохо справлюсь. А в воду, наверное, можно насыпать извести.
– Хозяйка!
– позвал меня кто-то, и я с готовностью оглянулась.
– Мельница заработала? У меня три мешка пшеницы.
На дороге стояла телега, груженая двумя мешками, а третий мешок незнакомый мне крестьянин уже подтащил к изгороди. Вот и первый клиент! Я бросилась помогать ему, схватив мешок за углы.
– Сейчас перемелем ваше зерно, вы и глазом моргнуть не успеете, - пообещала я.
Жонкелия показалась на крыльце, посмотрела мрачно и скрылась в доме опять, даже не ответив на приветствие крестьянина.
– Тащите пока остальные мешки, - деловито сказала я.
Крестьянин пошел к телеге, а я бегом бросилась в кухню.
– И куда это вы спрятались, мамашенька?
– упрекнула я Жонкелию.
– А ну, извольте помогать. Я понятия не имею, как молоть зерно. Показывайте, что куда сыпать и что делать!
– Сначала спроси, чем он заплатит - мукой или деньгами, - буркнула Жонкелия, колдуя над закваской.
– Если деньгами - мы брали по два грошена за мешок, если мешков больше десяти - то по полтора. Если мукой - забираешь десятую часть.
– Ясно! Ясно!
– перебила я её.
– Как молоть-то?!
Наука оказалась нехитрой - засыпаешь зерно в лоток над жерновом, зерно по деревянному желобку скатывается в круглое отверстие посреди каменного кольца килограммов на сто, а по каменному желобку в мешок сыплется уже мука. Дело было простое, но не совсем. Поднять мешок с зерном, чтобы пересыпать его в лоток весь сразу, мне точно было не по силам. Пришлось вооружаться миской и быстренько пересыпать зерно вручную. Плечо сразу заныло, и Жонкелия сжалилась надо мной.
– Иди, сама пересыплю, - буркнула она, отбирая у меня миску.
– Потом поможешь притащить другие мешки.
– Зачем носить самим?
– удивилась я.
– Попрошу мужчину, он донесет.
– У тебя голова - как этот жернов, - Жонкелия похлопала по круглому камню.
– Может, он и согласится, но точно больше не придет. Он не батрачить к тебе приехал, а зерно молоть. Мешки с мукой тоже его заставишь таскать? А потом он по деревне поедет, мукой обсыпанный?
Она говорила дело. В условиях средневековья вряд ли стоило ждать галантного отношения к женщине-простолюдинке. Да и про костюмчик старуха верно заметила.
– Ты права, - признала я, быстренько пораскинув мозгами.
– Надо организовать сервис, если мы хотим привлечь клиентов.
– Пропади, - только и отмахнулась от меня старуха, не желая даже комментировать мой сленг.
– Сколько по времени будет молоться мешок зерна?
– деловито спросила я.
– Если колесо крутится так, как сейчас, то за четверть часа справимся, - ответила мамаша Жонкелия и подсыпала в лоток ещё порцию пшеничных зерен.
– Три мешка - сорок пять минут, - быстро посчитала я, и опять удостоилась недовольного взгляда старухи.
– Норм... хорошо. Как раз хватит, чтобы начать работу по привлечению клие... посетителей.
Я взбежала по лестнице, вышла во двор и помогла крестьянину подтащить мешки к входу на мельницу.
– Ну и дорога, - заворчал он, присаживаясь на крыльцо и доставая трубку, чтобы закурить.
– На графскую мельницу ехать дальше, но дорога там - загляденье! А тут чуть ось на колесе не полетела.
– Зато у нас дешевле и быстрее, папаша, - ответила я с улыбочкой от уха до уха.
– Чем платить будете? Мукой или деньгой?
– Мукой, - он выколотил трубку и набил ее табаком.
– Уголек принесите, хозяйка.
Принести уголек оказалось не самым простым делом. Я провозилась минут пять, пока сообразила, что уголек из печи можно принести железными щипцами, которые стояли у стены, перепачканные в пепле.
– Только за смертью вас и посылать, - остался недовольным крестьянин, но когда раскурил трубку, немного подобрел.
– Я думал, вы продадите мельницу, а вы ещё и работать решили. Ну, Бог в помощь. А нам тут мельница точно не помешает. Фуллартон ренту поднял, а Закхей совсем совесть потерял - по пять грошенов за мешок берет, и скидку - только с двадцати мешков. Двадцать мешков! Когда у меня двадцать мешков зерна-то было?!
Я внимательно слушала его, сочувственно кивала, а сама лихорадочно прикидывала - чем привлечь кроме дешевизны? Если графский мельник (а речь, похоже, о нем) берет так дорого, значит, на эту цену идут. А я буду брать зерно на помол только у бедняков, и расплачиваться они будут мукой - прямой путь к разорению. Мука - это замечательно, конечно. Это хлеб, булочки и ещё много чего, но это не деньги. А платить за аренду земли придется деньгами. И одной мукой сыт не будешь. Тут и ёжику понятно.
– Отдохните пока, папаша, - сказала я ласково, хватая второй мешок за углы и заволакивая его на крыльцо.
– Продрогли, поди? Сейчас я вам что-нибудь состряпаю горяченького, чтобы согрелись.
Он одобрительно замычал и выпустил изо рта облако дыма, блаженно закрыв глаза.
К жерновам я перетащила мешки с зерном без особого труда - просто спустила их по лестнице. Чтобы поднять мешки с мукой наверх, придется, конечно, потрудиться. Но вдвоем с Жонкелией справимся. Оставив старуху молоть, я побежала в кухню и задумалась: что бы такое приготовить? Чтобы быстро, сытно, не накладно и сработало, как реклама? Судье и его работникам понравились мои луковые лепешки, но возиться с ними сейчас было бы долго. Надо что-то другое, не менее вкусное и оригинальное. Что-то, чего точно не готовят в деревне Тихий Омут...