Мельничиха из Тихого Омута

Лакомка Ната

– Думаю, папочка, - прозвучал нежный голосок Сюзетт Квакмайер, - господин Шолдон всё закончит вовремя. Он ведь ни разу не нарушал сроков. Мне тоже не терпится поскорее увидеть нашу новую ограду, но я ведь не тороплю мастера.

Ее лицо в чайнике проплыло мимо, я оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, как девица приветливо улыбается мужчинам. Те бормотали в ответ неловкие комплименты, приподнимали шапки, а великан Фидо чуть ли не пожирал красоточку взглядом. Я почувствовала себя невероятно лишней, но воинственно перекинула волосы с груди на спину. Пусть таращатся восхищенно на эту Сюзетт. А я пришла сюда за растительным маслом. Не за мужиком.

Только мужик пришел сам -

судья Кроу, собственной персоной. В лавке сразу стало слишком тесно, и я отступила в уголок. Но я зря надеялась, что не привлекаю к себе внимания. Судья кивнул лавочнику Савьеру, рассеянно поздоровался с красоткой Сюзетт, и подошел ко мне.

– Добрый день, хозяйка, - сказал он, снимая шапку.
– Мельница работает? Всё хорошо? Повисла тишина, будто в лавке объявилось и внезапно заговорило водяное чудище.

– Вашими молитвами, - ответила я, не понимая, с чего это всех так перекосило. Возможно, они знали что-то, чего не знала я. А может, у каждого был грешок за душой или тайна, которую не полагалось знать судье. Такая тайна была и у меня, но дичиться я не собиралась. Тем более, что выдался отличный повод для саморекламы.
– Мельница заработала, -продолжала я небрежно, звякнув тремя грошенами с такой важностью, будто это были золотые монеты, - скоро мы войдем в прежний ритм работы - и дела наладятся. Я сюда за маслом, собственно. Вы будете что-нибудь брать?
– спросила я у мужчины, стоящего следом за великаном Шолдоном, но тот промолчал.
– Нет? Тогда, разрешите, я возьму, - я деловито обошла всю очередь и положила на прилавок деньги.
– Постного масла, будьте добры.

Савьер нацедил в кринку зеленоватого масла, и я опасливо принюхалась, потому что сомневалась, что здесь есть оливковое масло. Что это было за масло, я так и не определила, но запаха не было - и то хорошо. Пока Савьер затягивал кринку тряпицей и обвязывал пониже горлышка веревочкой, в лавку заглянули ещё два посетителя. Вернее -посетительницы.

Две поселяночки в ярких красном и зеленом платьях, утопающие в кружевах воротников и фартуков. У одной девицы были рыжевато-каштановые волосы и кошачьи зеленые глаза, а вторая была пухленькая блондинка - голубоглазая, с кукольным румянцем на фарфоровом личике. Только что я видела этих куколок у колодца, с кувшинами, но теперь кувшинов у девиц не было, они с самым невинным видом сделали кникесы и почти хором поздоровались.

Я сильно подозревала, что красавицы заглянули в лавку не просто так, и ещё больше уверилась в этом, когда они с преувеличенной радостью расцеловали Сюзетт и залепетали что-то о новых лентах.

– Ленты, кружева, тесьма...
– зеленоглазая говорила, будто во рту у нее была медовая карамелька.
– Я хочу широкую, кружевную, чтобы сделать манжеты и воротник.

– А мне - голубую ленту, шелковую, - вторила ей блондиночка, округляя глаза и пунцовый ротик.
– Знаешь, такую с серебряной вышивкой, с кисточками на концах.

– Папочка ещё не ездил в город, я же говорила вам сегодня, - Сюзетт сказала это, вроде бы, приветливо, но слишком громко. Так, что услышали все.

Мне послышалась насмешка в ее нежном, ласковом голосе, и я не утерпела и оглянулась, чтобы проверить - не ошибаюсь ли. Широковатый рот барышни Квакмайер растянулся в улыбке. Нет, я не ошиблась - Сюзетт и в самом деле напоминала лягушку. И эта лягушка только что выставила своих подружек в крайне глупом виде.

Теперь я не сомневалась, что куколки заглянули в лавку, чтобы кое на кого поглазеть, а им намекнули, чтобы не заглядывались на того, на кого не следовало. Интересно, кто у нас завидный жених? Судья или Шолдон? Остальные мужчины вряд ли могли бы поразить женское воображение - включая лавочника, все были среднего роста и совсем не романтической внешности.

Я забрала кринку и пошла к выходу, но по пути не утерпела и снова посмотрела на медный чайник - он так и притягивал взгляд.

В зеркальной золотистой поверхности я увидела, как зеленоглазая и блондиночка, стоявшие рядом с барышней Квакмайер, дружно оглянулись на меня. Подумаешь - оглянулись. Я бы не придала этому большого значения, но кое-что заставило меня замереть на месте. В чайнике отразились те же самые платья девиц, те же кружевные фартучки, но лица. лица были совсем другими. У зеленоглазой лицо вытянулось, губы истончились, нос заострился, брови срослись на переносице, а пикантная мордашка блондиночки превратилась в настоящую подушку - с необъятными щеками, маленькими глазками. Их миловидность пропала в одно мгновение.

Пожалуй, это было ещё страшнее, чем увидеть в окне мельницы зубастую пасть. Я медленно обернулась, и с облегчением вздохнула, обнаружив, что девицы выглядят так же, как прежде - красотками. Наверное, изогнутая поверхность чайника исказила черты. Но это всё равно было жутко. Мне захотелось поскорее выйти из лавки и никогда больше сюда не возвращаться. Что я и сделала, запутавшись в длинном платье и чуть не споткнувшись на пороге.

Дверь хлопнула за моей спиной, и я быстренько зашла за угол, уже зная, кто выйдет за мной следом. Я не ошиблась, и сразу же показался судья. Он решил, что я уже убежала по улице вниз, и пошел по площади в сторону мельницы, ускоряя шаг.

Вот что ему нужно? Опять начал бы приставать с расспросами? Почему он никак не успокоится и не оставит мельничиху Эдит в покое?

Я подождала, пока долговязая фигура судьи исчезнет из вида и готова была выйти из своего укрытия, когда заметила, что к лавке точно так же торопливо идут две другие красотки, которые до этого стояли возле колодца. Девушки обе были брюнетками, с глазами синими, как самое синее море, и тащили по два кувшина. На пороге появились зеленоглазая и блондиночка, и я прижалась спиной к стене, чтобы меня не заметили. Не надо добавлять сплетен о странности Эдит, которая прячется среди белого дня от людей.

– Ну что?
– спросила одна из брюнеток.
– Вы что-нибудь узнали?

– Нет, - услышала я плаксивый голос блондинки.
– Там столько народу крутилось...

– Ах, зачем только мы вас послали!
– в сердцах сказала другая брюнетка.
– Ты, Модести, глупая, как овечка.

– Какая ты злая, Хизер! Я совсем не глупая, - заныла блондиночка Модести.

– А у Кармэль все мысли только.
– Хизер была совершенно безжалостна в своих оценках.

– Когда-нибудь укусишь себя за язык - и отравишься, - поддержала Модести зеленоглазая Кармэль, и медоточивости в голосе не осталось совсем.

– Лучше бы я пошла, - Хизер, похоже, так и кипела.
– От вас никогда не было толка!

– Ой, от тебя зато такой толк!
– воинственно отозвалась первая брюнетка.
– Вот я.

– Вот наша бы Тесса точно всё вызнала, - сказала Хизер язвительно.

– Вызнала бы!
– не осталась та в ответе.

– Что же ты тогда не пришла на мельницу и не спросила - будет госпожа нас учить или нет?

Вслед за этими словами повисла пауза, и я, даже не видя девушек, ясно представила, как они смотрят на задиристую Тессу, ожидая ответа. И только спустя пару секунд до меня дошло, что речь идет про какую-то госпожу с мельницы. Госпожа? На мельнице?.. Нет, скорее всего, речь идет о мельнице графа. Наверное, там есть какая-то госпожа. Учит какому-нибудь вышиванию или хорошим манерам.