Мельничиха из Тихого Омута
Шрифт:
Стоп!
Я высунулась в окно по пояс, разглядывая это самое колесо.
Оно не вертелось!..
Если раньше его стопорило за ночь, то сейчас оно остановилось сразу после обеда. Да что это за наказание такое?!.
Позабыв про рекламные питы, я выскочила из дома и подбежала к воде. Колесо застряло намертво, оплетенное водорослями. И как они могли вырасти за несколько часов, люди добрые?
Как назло, на дороге показалась повозка, груженая мешками. Кто-то везет зерно на мельницу, а мельница не работает!..
Я
Скорее, скорее, Светик!
Обрубив водоросли до половины, я схватилась за лопасти и повисла на колесе, поджав ноги. Оно скрипнуло, медленно двинулось, а потом пошло полным ходом, оборвав остальную траву. Я успела как раз, чтобы встретить очередного клиента, когда он подъезжал к крыльцу.
– Добрый день!
– приветливо поздоровалась я, вытирая мокрые руки передником.
– Вы к нам с пшеничкой или рожью?
– Пшеница, - мрачно ответил крестьянин, останавливая лошадь и спрыгивая с облучка.
– Десять мешков.
– Жаль, что не одиннадцать, - сказала я, с трудом стаскивая с телеги первый мешок.
– От десяти и выше у нас скидка. По полтора грошена за мешок. А так - по два.
Крестьянин насупился и долго что-то прикидывал в уме.
– Мукой заплачу, - сказал он, наконец.
– А если деньгами - то бери по три грошена за два мешка.
– Не пойдет, папашенька, - сказала я ласково.
– Полтора за мешок - только если вы привезли больше десяти мешков. Встречное предложение - заплатите деньгами за семь мешков, по два грошена за каждый, а за остальные - так и быть - возьму мукой.
Мне пришлось подождать ещё пару минут, пока крестьянин кряхтел, пыхтел и потирал лоб, подсчитывая в уме выгоду.
– Деньги - за два мешка, - сказал он.
– Остальное - мукой или зерном.
– За шесть, - начала я торговаться.
– Четыре.
– Папаша, это несерьезно.
– Пять - последнее слово!
– Пять - всё равно, что четыре. Не обманывайте бедную женщину, вы же грошен пополам не разделите.
– Уговорила, шесть.
– Идёт, - согласилась я.
Очень даже неплохо получить деньгами и мукой. И то и другое нам с мамашей Жо точно пригодится.
– Пока ждёте, принесу вам чего-нибудь перекусить, - я улыбалась, стараясь показать, как рада, что клиент заехал на мельницу именно к нам, и крестьянин понемногу оттаял. Он сел на крыльцо и выдал пару фраз про погоду сегодня и прогноз погоды на завтра.
– Нет, дождь нам совсем не нужен, - поддержала я беседу и побежала в кухню, чтобы угостить гостя питой с луковым салатом.
Меня бросило в холодный пот, когда я обнаружила пустую корзину. А ведь в ней только что лежали выпеченные булочки. Ни одной питы! Ни одной!..
Ругаясь вполголоса, я отрезала ломоть хлеба, который пекла утром Жонкелия, густо намазала его луковым соусом и вынесла крестьянину это импровизированное угощение.
– Попробуйте, папашенька, - я продолжала улыбаться, но меня так и распирало от злости.
Кто-то стащил всю выпечку! Да ещё у меня из-под носа! Ведь я была здесь, во дворе, и никто не входил...
Никто не входил?.. По спине пробежал неприятный холодок.
Да ладно. Любой мог войти, пока я воевала с водорослями. И я бы не услышала, хоть он кричи на пороге.
Но то, что в округе завелся вор - было ясно. И с этим надо было что-то делать. Дверь надо чинить срочно - вот что.
Пока я перетаскивала мешки, крестьянин и не подумал мне помочь. Он сидел на крылечке, наслаждаясь солнцем, и уплетал за обе щеки луковый бутерброд. Я скрипела зубами и злилась всё сильнее, потому что после четвертого мешка уже с трудом могла разогнуться. Если так пойдёт дальше, я надорвусь, как кляча господина Римсби. Жонкелия была бы очень кстати, но она ещё не вернулась, и мне пришлось делать всё самой.
Только переживала я зря - мельница сработала исправно. Колесо крутилось как бешеное, зерно сыпалось, жернова мололи, и я справилась отлично. Отсыпав свою долю муки и получив заветные девять грошенов, я загрузила мешки в телегу и приветливо помахала крестьянину, когда тот подхлестнул лошадь, выезжая на дорогу.
– Спасибо за угощение, хозяйка, - сказал он мне на прощание.
– На здоровье!
– весело отозвалась я, помахивая ему вслед рукой.
– Заезжайте ещё!
– Обязательно, - расщедрился он даже на улыбку.
Когда лошадь и телега скрылись за деревьями, я пошла в дом, позванивая грошенами, лежавшими в кармане.
Чёртово колесо, пакостный вор, дотошный судья - сколько ещё «подарочков» подкинет мне Тихий Омут?
Пёс выполз из конуры и развалился на солнце.
– Сторож из тебя - никакой, - сказала я псу, но он даже ухом не повёл.
Куры копошились, выискивая червей, вода журчала, разбиваясь о деревянные лопасти...
А почему колесо опять не скрипит?
Позабыв обо всём, я рванула к мосткам и чуть не завыла от злости и досады - водоросли опять застопорили колесо! За два часа? Да вы шутите!
Если бы у меня проснулись суперсилы, я разнесла бы эту проклятую мельницу на бревнышки. Но никаких сил на меня не снизошло, и я только и смогла что схватить метлу, которой Жонкелия накануне сметала в кучу опавшие листья, и несколько раз ударить по колесу, прибавив к этому парочку русских выражений, перевода которых на местное наречие я не знала.
Пёс взвизгнул и метнулся прятаться в конуру, курицы разлетелись в разные стороны, хлопая крыльями, а я продолжала молотить метлой, будто это колесо было во всем виновато.