Мельничиха из Тихого Омута
Шрифт:
Если эти страхолюды её поймают.
Но я зря сомневалась в водяных. Не прошло и десяти минут, как над водой показалась лысая голова, а спустя пару секунд на деревянные мостки была выброшена пятнистая крупная рыба. Длиной она была сантиметров семьдесят и била хвостом так, что я побоялась к ней сразу подойти.
– Молодца!
– похвалила я моргелютов, которые всплыли у берега.
– Теперь - колесо.
Когда колесо закрутилось, я не без сожаления бросила жемчужину в воду. Каппа сцапал её ещё в полете и тотчас положил в лужицу на голове.
– Хлеб оставлю на ночь, возле колеса, - сказала я, выжидая, когда рыба уснёт.
–
Водяные оживились, и Каппа радостно потёр широкие ладошки.
– Но только если будете вести себя прилично, - предупредила я, взяв рыбу за хвост.
– Иначе позову Чёрного Человека, и он мигом с вами разберётся. Мы с ним - большие друзья. Так и знайте!
Глава 9. Прикормить строптивого
Когда Жонкелия притащилась с хворостом, я уже закончила потрошить форель.
– Откуда рыба?
– сразу спросила старуха, сбрасывая на пол возле печки вязанку.
– Выпрыгнула из-под колеса, и тут я её - хвать!
– я с энтузиазмом нарезала рыбу на порционные кусочки.
– Очень кстати, правда? А то углеводная диета уже поднадоела. Нужны белки и омега-жиры!
Вид у Жонкелии был такой, словно она собиралась перекреститься. Но, подумав, старуха спросила:
– Поймала форель под колесом? Вот такую зверюгу? Руками? Она же юркая, как ящерица. И сильная, как корова.
– Ага, - кивнула я, присаливая форель с обеих сторон, а потом обваливая рыбные кусочки в муке.
– Всё так. А я - резкая, как Брюс Ли.
– Небеса святые, - негромко сказала Жонкелия, сев на лавку и горестно подперев подбородок.
– Ладно, не поймала, - успокоила я старуху.
– Рыба выпрыгнула на мостки. Мне только и оставалось, что сунуть её в корзину.
Наверное, это походило на правду, потому что Жонкелия немного успокоилась. А когда запахло вкусной жареной рыбой, старуха успокоилась совсем. Мы вкусно пообедали, и я призналась сама себе, что не ела такой жирной и нежной форели ни в одном ресторане моего мира. Мякоть была слоистая, сочная, очень ароматная, так что не требовала никаких приправ. Не помешал бы гарнир - картошечка там, или макароны... Но о таких деликатесах придётся забыть. Навсегда. Мне всё же взгрустнулось, и я наклонила голову, доедая свою порцию обеда, чтобы Жонкелия не заметила слез в глазах.
– А куда делись твои пустые булки?
– спросила Жонкелия, с аппетитом обсасывая рыбные косточки.
– Ты же собиралась их начинять луком?
– Булки съели, - ответила я небрежно.
– Молоть приезжали?
– Приезжали.
– Это хорошо, - сказала она, помолчав. И сказала таким тоном, словно всё было совсем не хорошо.
– Жизнь наладится, мамаша, - пообещала я ей.
– Вот увидите.
Жизнь и в самом деле наладилась. На следующий день колесо крутилось, как ни в чем не бывало. Жонкелия долго стояла рядом с колесом и таращилась в воду, а потом ушла кормить кур, и вид у неё был озадаченный. По-моему, это потрясло её больше, чем когда я вынырнула из Ллин Пвилл. Но мне некогда было любоваться потрясенной Жонкелией. Квест «Веселая мельница» требовал максимальной самоотдачи, трудолюбия и усердия. Всего этого мне было не занимать, если говорить без ложной скромности.
Хлеб, который я оставила накануне вечером в корзине на окне, исчез до последней крошки. Похоже, моргелюты присмирели, но верить им я не собиралась, поэтому надо было задействовать то оружие, которого водяные боялись. А именно - заполучить на мельницу судью Рейвена Кроу.
Разумеется, соблазнять его женскими прелестями я не собиралась. Честно говоря, не было у Эдит шансов понравиться такому мужчине и заинтересовать его надолго, когда нос у неё был облупленный от солнца, руки - как наждак, а по Тихому Омуту бродили куколки-поселянки с глазами ярче драгоценных камней. Но у меня было кое-что другое, что привлекло бы мужчину вернее драгоценных глаз и самых золотых улыбок.
Пока Жонкелия кормила кур и собаку, я стояла на пороге мельницы и остервенело взбивала в чашке яичные белки с солью, не спуская взгляда с дороги.
Время было подгадано идеально, потому что когда вороной конь судьи показался из-за поворота, я почти победила белки, взбив их если не до стойких пиков, то до полустойких -точно.
– Господин судья!
– закричала я так, что пёс испуганно взвизгнул и рванул в конуру, а Жонкелия уронила решето с зерном, на радость курам.
Судья остановился, внимательно глядя в мою сторону, а потом повернул коня к мельнице. Я замахала рукой, подзывая, и скрылась в доме, забегав у печки.
Так. Отставим взбитые белки в сторону. Сковороду - на печь, смазать разрезанной поперек луковицей, предварительно обмакнутой в постное масло, чуть присолить, вылить смешанные до однородности желтки.
Жонкелия заглянула в дом и зашипела с порога:
– Ты зачем его позвала?!
– Всё по плану, мамашенька, всё по плану, - ответила я ей, не отрываясь от готовки.
Главное - не пропустить момент, когда желтки чуть-чуть схватятся, но ни в коем случае не зажарятся полностью. Когда желтый блинчик обрёл нежную плотность, я разложила поверх него взбитые в пышную пену белки, разровняла их черенком ложки, закрыла сковородку и поставила её подальше в печь, чтобы жар был равномерным.
Во дворе затопали конские копыта, зазвенела сбруя, и Жонкелия выскочила встречать гостя.
Я слышала, как судья поздоровался, спросил, что случилось, и Жонкелия буркнула, что-то вроде «идите в дом».
Когда судья вошёл, снимая шапку с «клювом», я чуть не хихикнула, представляя, как моргелюты в ужасе удирают в глубины озера, умирая от страха перед Чёрным Человеком.
Сегодня в нашей кухне царил образцовый порядок - стол выскоблен и вымыт, полы подметены, посуда расставлена по полкам, и медный чайник, начищенный до блеска, пыхал жаром, поставленный на край печи, чтобы не остыл.
– Добрый день, хозяйка, - сказал судья.
– Вы меня звали? Что-то случилось?
– Добрый день, господин Кроу, - я подхватила его под руку и усадила на лавку, придвинутую к столу.
– Ничего не случилось. Хочу просто кое о чем у вас узнать, про мужа...
– А что - про мужа?
– спросил он, хмурясь, но к столу присел и положил шапку на лавку рядом.
– Как продвигается расследование, предъявлено ли обвинение, а если нет, то подозреваете ли вы кого-нибудь, - я болтала без умолку, одновременно выставляя на стол перед судьей тарелку, и выкладывая ложку на большой дубовый лист вместо салфетки.
– Надеюсь, это не какие-нибудь тайные сведения? Вы же можете рассказать мне что-то такое. не секретное. Я вас надолго не задержу, господин судья. А в качестве извинений за беспокойство, позвольте вас угостить.