Мелодия Секизяба (сборник)
Шрифт:
— Что касается меня, — заявил Шамурад, — то я могу соревноваться с Байрамгельды только на кухне. Когда же он садится на бульдозер, ему, кажется, помогает сам шайтан. Надо проследить за ним: мне кажется, что его бульдозер собирают как-то иначе, не так, как всем остальным. Или сам он сделан из другой породы. Сколько ни сидит за рычагами, никогда не устаёт, да ещё и улыбается.
— Вот из такого материала, — сказал наш начальник управления, — и сделаны все Герои. А что касается того, сколько их может быть — напомню вам о колхозе имени Тельмана Ленинского района. Там на тридцать человек,
Прощаясь, он спросил меня про дела в институте. Это было очень кстати.
— Спасибо, — ответил я. — В институте всё нормально, но есть проблема, о которой хотелось бы посоветоваться.
— Ну, что ж, давай посоветуемся.
Я начал говорить о проблеме, которая всё время не давала мне покоя, но особенно после вчерашнего разговора с отцом: как правильно распорядиться дренажными солёными водами.
— Мой отец, — закончил я, — считает, что это основная проблема сегодняшнего дня.
— Правильно считает твой отец, — согласился Курбанов.
— Он говорит, — ободрённый, продолжал я, — что в наших краях нет, к сожалению, в северо-восточном направлении низменности, куда безопасно можно было бы отвести дренажные воды. А если этого не сделать, то возникает опасность засоления земель. Он спросил, думаем ли мы сейчас об этом, потому что потом может быть поздно. А вы как думаете?
— Светлая голова у твоего отца, вот что я думаю, — ответил начальник управления. — Мы уже столкнулись с этим в ряде мест. Кое-как пока справляемся, что будет дальше — сказать трудно. Почему бы тебе не взять это темой своего дипломного проекта? — предложил вдруг он. — Посоветуйся со специалистами в институте, приходи к нам в управление. Этот вопрос — проблема из проблем. И ко мне заходи, Ашир. Этот вопрос должен быть разрешён во что бы то ни стало. Если надо — можешь считать наше управление своим коллективным научным руководителем.
Вот так это получилось. Сколько я ломал голову, чтобы не просто защититься, а сделать что-нибудь нуж-нов сейчас, немедленно, сколько времени потратил на придумывание всяких сложных задач, а задача в это время ожидала того, кто возьмётся за неё, она была вот тут, рядом, и многие головы пытались её разрешить.
Весь остаток дня, сидя за рычагами бульдозера, я с нетерпением ожидал минуты, когда, вернувшись в аул, я смогу заглянуть в библиотеку и посмотреть, нет ли у нас какой-нибудь книги, учебника или монографии, посвящённой засолению земель. Эти мысли настолько занимали меня, что даже вопрос о моей женитьбе отошёл как бы на второй план. Я объясняю это тем, что в этом вопросе, в вопросе с женитьбой, всё было более или менее ясно, особенно после собрания, а вот в вопросе, о котором я думал так или иначе весь последний год, никакой ясности не было.
Тем не менее я понимал, что обижу товарищей по бригаде, если сегодня же не скажу им о намечающихся переменах в моей жизни. Я ещё день думал над тем, как получше преподнести им эту новость, как на помощь мне пришёл всё тот же неугомонный Шамурад.
Дело было в том, что начальник
— Вопрос ясен, как белый день, — сказал Шамурад, едва только все успели усесться. — Посылать надо Ашира. Все мы люди семейные, у всех дома хозяйство и дети, один он никому не нужен, никто его не ждёт, и если скажет: «Уезжаю», — никто не поднимет крик, хоть неделю его не будет, хоть месяц. Вот когда я завидую холостым.
— Ну, что же, — взял слово наш бригадир. — Это дело важное, тут нужен не только холостой человек, но и человек с опытом.
— Пусть скажет сам Ашир, — крикнул с места Бяшим.
— Я рад бы поехать и получить для нас новые «Катерпиллары», — сказал я. — Да и по Москве побродить не худо. Но есть одно обстоятельство — именно то, о котором упомянул Шамурад. Не хочу отставать от всех, хочу, чтобы и у меня дома ворчали, если уезжаю. Одним словом, ребята, я решил жениться.
От удивления Шамурад долго не мог вымолвить ни слова, а это было с ним не часто.
— Вот это да! — только и произнёс он.
Байрамгельды посмотрел на него с улыбкой:
— Ну, что, от изумления язык проглотил?
Но даже на это наш всегда находчивый Шамурад, который никогда за словом в карман не лез, только потряс головой, словно в ухо ему попала вода, и повторил: «Вот это да. Ай, да Ашир! Вот это врезал».
Ну, а потом посыпались поздравления, смешки, вопросы. Хочешь не хочешь, пришлось начать издалека и кончить событиями вчерашнего вечера.
— Лихо придумано, — сказал Шамурад. — Я и сам лучше не придумал бы.
Молчаливый Джума, думая, очевидно, о своих дочерях, впервые за день открыл рот.
— А что будет потом? После свадьбы?
Признаться, я предпочитал об этом сейчас не думать.
— Если за дело взялся Ташли-ага, беспокоиться нечего, — ответил за меня Байрамгельды. — Не беспокойся, Ашир. Что бы не случилось потом — мы все, твои друзья, здесь и готовы прийти тебе на помощь. Вот тебе моя рука. — И он протянул мне свою огромную ладонь. — Это я говорю от имени всей бригады, верно?
— Верно, верно, Байрамгельды.
Я ничего не мог сказать, в глазах моих стояли слёзы. Мои друзья! Я готов был за них в огонь и в воду.
Последнее слово осталось, конечно, за Шамурадом.
— Я вчера как раз получил от управления новенький домик. Я даже стула ещё туда не перенёс. А в общем-то мне и в старом совсем не плохо. Верно, ребята? Если придётся уходить из дома — не робей, переселишься в новый дом — и всё. Ну, хорошо я придумал, ребята?
— Молодец, Шамурад, — одобрил бригадир. — Молодец.
Накануне свадьбы
Вернувшись с работы, я застал дома только маму. Она подала мне обед и села рядом, заботливо глядя на меня. Всё в доме дышало тишиной и покоем, и мама тоже была умиротворённой и мягкой.