Менталисты и Тайная Канцелярия-2. Жаркая зима
Шрифт:
– Или они уходили нераскрытыми, - высоким нервным голосом возразила Джегейль. Она все еще прижималась к стене, глядя перед собой пустым, остановившимся взглядом, и явно была на грани чего-то худшего, чем банальная истерика.
– Случаи нераскрытых убийств, - пробормотал фор Циррент.
– Маловероятно, что эти чары знают наши маги, но в Одаре действительно было несколько крайне непонятных эпизодов. Джегейль, дорогая, успокойся, - он осторожно обнял девушку, прижал к себе, поглаживая по голове.
– Успокойся. Все позади, все хорошо. Мы разберемся. Ну же, все обошлось. Кто-нибудь, налейте вина.
Ларк
– Который раз ты меня спасаешь, - тихо сказал принц.
– Но с чашкой - это было… м-м-м, неожиданно. Я чуть было не подумал, что это меня ты решила так поприветствовать.
Девушка подняла голову, улыбнулась дрожащими губами:
– Ларк, не пори чушь, пожалуйста, у тебя плохо получается. Я и так успокоюсь. Все целы? Тетушка в порядке?
– Все целы, все в порядке, - повторил граф. Он так и не выпустил девушку из рук - передал опустевший бокал Ларку, и тот, вернувшись к столу, наполнил его снова. Пусть девушки больше склонны успокаиваться чаем со сластями, но при таком потрясении чай - слишком слабое лекарство. Будь у барышни не такие крепкие нервы, уже, наверное, лежала бы в глубоком обмороке.
Второй бокал Джегейль пила медленно, мелкими, осторожными глоточками, придерживаясь рукой за плечо графа и часто вздыхая, как будто ей не хватало воздуха. Допив, выпустила бокал из бессильно упавшей руки и сказала со смешком:
– Господа, вы меня опоили, но теперь мне точно хорошо. Тетушка, я говорила, что вы с адмиралом меня переплюнете? Я преуменьшила.
Ларк обернулся и увидел, что старшая виконтесса выглядит сейчас почти отражением младшей - стоит в объятиях адмирала, держит в руке бокал и тоже, кажется, готова не то расплакаться, не то рассмеяться.
– В нашей семье вечно так, - хмыкнул граф.
– Матушка, помнится, рассказывала, что их с отцом помолвка случилась совершенно внезапно, на идущем из колоний в Тириссу корабле, через час после успешно отбитого нападения пиратов.
– Да-да, - нервно рассмеялась старшая виконтесса, - а наш батюшка встретил маму в весенний Перелом, когда она на спор изображала цветочницу. Но все же мы, кажется, и впрямь всех их переплюнули.
– Простите?
– переспросил Ларк.
– Боюсь, я потерял нить ваших рассуждений.
– А они просто не успели вам сказать, - хихикнула Джегейль.
– Да, ваше высочество, - кивнул граф.
– Видите ли, я имел честь пригласить вас, дабы засвидетельствовать помолвку моей дорогой кузины и адмирала фор Гронтеша. И, полагаю, пока не явится Фенно-Дераль, мы еще успеем сделать то, зачем, собственно, здесь и собрались.
ГЛАВА 21, в которой Женя теряет магию, зато сохраняет семью и друзей
К тому, что в этом мире она вечно оказывается не в том месте не в то время, Женя уже почти привыкла. Но того, что «не тем местом» вдруг обернется такая уютная, давно обжитая ею библиотека графского дома, совсем не ожидала! Оттого, наверное, и среагировала слишком уж нервно.
Она как раз собиралась поприветствовать Ларка - запнулась на секунду, сообразив в последний миг, что приветствие-то нужно официальное, -
Время замерло и рухнуло на голову ледяной снежной лавиной, валунами горной осыпи, многотонной толщей набежавшего на берег цунами. Мгновенно поняв, что - снова убийцы, что - не успевает, что - никто их и не видит, кроме нее, - Женя совершенно не соображала, что должна делать. Кажется, сначала она завизжала. Или заорала:
– Да что ж это, мать вашу, снова! Проявитесь!
– и что-то совсем уж матерное, благо, что родного великого и могучего никто здесь не знает.
Кажется, она совершенно по-бабски, истерично, швырнула чашку в морду того типа, который уже чуть не зарезал принца. Или сначала на каком-то непонятном инстинкте махнула рукой, приказывая долбаным радужным ниндзя проявиться, посылая в них всю магию, которую не чувствовала в себе, но знала, что она есть? Как она при этом оказалась в нескольких шагах от столика, у стены, прикрытая спиной графа, Женя даже не пыталась понять. Грохотали выстрелы, в ушах бухали молоты и сверлили дрели, пел Черный Лотос, в очередной раз найдя чье-то сердце, распуская вокруг алую злую ауру. «Дурдом», - убито прошептала Женя, и тут все закончилось.
Ну, то есть как - закончилось? Ворвалась охрана, укладывая и увязывая вполне уже видимых убийц, Ларк сунул пистолеты в кобуры, кто-то что-то говорил, а Женю трясло от запоздавшего ужаса и ледяного озноба. И лишь когда граф обнял ее, прижав к себе, уговаривая успокоиться, словно ребенка, она и впрямь начала успокаиваться.
От его рук шло тепло, а сердце стучало размеренно, как будто ничего особенного и не произошло. И правда, подумаешь, очередное покушение, такие развлечения здесь, судя по прошлым разам, чуть ли не по расписанию происходят.
Женя истерично хихикнула, и граф вновь зашептал:
– Ш-ш-ш, тихо, девочка, успокойся. Все хорошо, ты умничка, ты все правильно сделала…
Довершили дело два бокала вина. Стало тепло, в голове больше не стучали молоты и не сверлили дрели, а тихо, чуть слышно шумел прибой, и она даже начала понимать, о чем говорят с ней рядом, и вставлять какие-то свои реплики. Хотя, спроси кто, о чем только что говорили, не факт, что ответила бы.
Окончательно отпустило, когда все-таки вспомнили о помолвке. «Черт с ними, с убийцами, - мысленно сказала себе Женя, - их здесь, как собак нерезаных, давно пора привыкнуть, а вот помолвка - не каждый день».
Труп посреди библиотеки и связанные пленники как будто снова стали невидимками - на них попросту перестали обращать внимание. Граф, мимолетно пожав Женину ладонь, отпустил ее и взял за руку тетушку.
– Я, граф Варрен фор Циррент, старший в роду, благословляю помолвку и будущий брак моей кузины, виконтессы Эбигейль фор Циррент, с Оннаром фор Гронтешем.
– Я, Оннар фор Гронтеш, обязуюсь любить и оберегать мою нареченную Эбигейль, даровать ей полные права и защиту рода фор Гронтеш.