Меня не видно изнутри
Шрифт:
– Что там за мерзость? Чё заливаешься?
– «Каждый раз, когда кто-то произносит «я»… игрок должен… игрок должен добавлять: «…маленький пупсик»», – повторила Шейла, с трудом прервав хохот.
– Э-э, не интересно, – Марк даже расстроился.
– Хорошее начало, – пробормотала Диана, не поднимая глаз от книги.
А вот Север такой поддержки не оценил и тихо выругался.
– Да вы издеваетесь!
– Я… Север, давай-давай! Я-а-а… – Шейла нарочно тянула звук, чтоб его позлить.
– …маленький пупсик, – проскрежетал Север.
Вероника гаденько захихикала, глядя на перекошенное раздражением лицо брата.
– Будешь потешаться – стану называть тебя исключительно «мелкий шпендик», – пригрозил он и сердито хлюпнул чаем.
– Сам ты шпендик!
– Фрэдди, вперёд, – подбодрила его Шейла, пока эти двое не начали пререкаться.
Фрэдди дотянулся до корзинки, выудил оттуда жёлтый стикер, прокашлялся и прочёл вопрос вслух:
– «Если бы ты должен был поцеловать человека своего пола…» То бишь, парня, – пояснил Фрэдди. – «…ты бы сам его поцеловал или позволил поцеловать себя?»
Марк и Север дружно отвернулись, сделав вид, что блюют. Марго показательно прислушалась, Шейла затаилась, Никки смущённо закусила костяшку пальца, а вот Диане, ожидаемо, было плевать. Что касается меня… Было интересно, как Фрэдди целуется.
Щекотливая тема не вызвала в нём ни капли смущения. Поймав мой взгляд, Фрэдди лучезарно улыбнулся.
– Давайте, вы не будете ставить меня в неловкое положение перед нашей гостьей? – спросил он весело. – Я… м-м-м… могу назвать это задание унизительным?
– Отвечай давай! – Марго выставила перед собой смартфон и сделала снимок.
Фрэдди вздохнул. Пригладил волосы. Улыбнулся опять.
– Сам бы поцеловал. Так бы хоть подготовился…
– Фу! – скорчился Марк.
– Ае-е-е! – Шейла затанцевала на месте. – Так и знала! Я знала… Север?
– Что? Я? А… Маленький пупсик, – мрачно вставил Север.
– А он разве не должен говорить «маленький пупсик», когда сам говорит «я»? – с затаённой надеждой спросила Вероника. Север подобрал с земли веточку и переломил её.
– …маленький пупсик. Ля, нельзя как-то без этого обойтись?
И вновь никто не разделил его недовольства.
– Кажется, я понял, кто придумал вопрос про поцелуй. – Фрэдди проникновенно взглянул на Шейлу. Руки в боки. Вид серьёзный, как на собеседовании. – Что ты там знала?
– Что ты всё равно ответишь. Не откажешься. Наш латентный…
– …пупсик, – добавила за неё Ди.
– Очень смешно.
Веточка в руках Севера постепенно превращалась в щепочки. Он отряхнул ладони.
– Спасибо, Ди. Теперь это звучит ещё более унизительно.
Диана неслышно закрыла книгу и, изогнув кисть, изящным движением опустила её рядом. Потом спокойно посмотрела на Севера, не мигая.
– Север, ты порою примитивен как квадрат.
Пальцы его забарабанили по коленям. Север смутился, но всё равно стоял на своём:
– Я просто прямолинейный – прямо говорю то, что думаю.
– Ты не прямолинейный, ты бестактный.
Пришла очередь Шейлы выбирать задание. До конца игры она должна была мяукать, как только все замолкнут.
– А чего так просто? – от возмущения Рем промахнулся мимо маршмеллоу.
Он всё это время дразнил Веронику, пытаясь похитить сладость с её палочки, а тут даже потерял интерес к столь увлекательному развлечению.
– Вот я…
– …маленький пупсик.
– Ты тоже пупсик – так и быть, – согласился Рем, снисходительно глянув на Севера. – Почему мне вечно приходится отдуваться, терпеть щекотку, сидеть в кустах, кричать петухом, а она вот так просто отделывается?!
Шейла послала ему воздушный поцелуй и протянула Марку бумажку с «действием». Задание оказалось секретным. Никто кроме Марка не знал, что именно он будет делать.
Никки едва не забыла ответить на вопрос – она бдительно караулила остывающую подушечку маршмеллоу, покрытую золотистой корочкой гретого сахара. Рем не отступал.
– «Если близкий человек, например, твоя бабушка, попросит тебя убить кого-нибудь, согласишься ли ты на это?»
Насладившись лакомством, сладкоежка крепко задумалась. Пауза затянулась.
– Мяу.
– Это что – снова сойка? – я огляделась.
– Это я, – коротко отозвалась Шейла и вернулась к вопросу: – Никки, у тебя там что ли сезон вольной борьбы со своей совестью?
Вероника многозначительно прищурилась… и принялась неторопливо облизывать с пальцев сахарную пудру. Очаровательное личико оживила работа мысли.
– Вы только гляньте – ещё и сомневается! – хохотнул Фрэдди.
– Конечно, надо ведь сразу соглашаться, – смех Марка, низкий и тёплый, слился с треском пламени. Уютно запрокинув руки за голову, он с наслаждением потянулся. – Бабушкам вообще-то помощь нужна.
Север тоже не упустил возможности поддеть сестру:
– Давай, не шифруйся, мой маленький розовощёкий маньяк.
– А ты бы кого угодно придушил, – хмыкнула Никки. – И просить не надо.
– Тебя – в первую очередь, моя доставучая заноза.
– Вот его бы я точно грохнула, – она миловидно похлопала ресницами – ангел, не иначе. – Шучу. Я никого даже обозвать обидно не могу. Мой ответ – нет.
– Класс. – Марк бодро потёр ладони, поторапливая игру. – Рем?
Рему выпало весь круг поддакивать соседу слева, и как только тот заговорит, почтительно кланяться и лебезить: «Вы совершенно правы, мой лорд». Этим самым соседом оказалась Марго. Она пыталась рассказать историю о самом нелепом вранье в детстве, но с участием Рема история звучала слишком абсурдно. Мы всё хохотали и хохотали: едва один замолкал – в голосинушку заливался другой.