Меня зовут Арам
Шрифт:
— Управлять машиной проще простого. Легче, чем ехать на осле.
— Отлично. Пусть будет так. Если я сейчас выйду и куплю машину, ты согласишься ее водить?
— Еще бы!
— А за какую плату?
— Вы хотите сказать, что будете платить мне за вождение?
— Конечно.
— Это очень любезно с вашей стороны, но мне не нужно никаких денег.
— Некоторые поездки могут продлиться долго.
— Чем дольше, тем лучше.
— Тебе что, не сидится на месте?
— Я родился в этом маленьком городишке.
— Он
— Мне нравятся горы, реки и горные озера.
— А бывал ты когда-нибудь в горах?
— Пока нет. Но когда-нибудь побываю.
— Ясно. Как ты считаешь, какой мне купить автомобиль?
— Как насчет фордовского «родстера»?
— Это самый лучший?
— Вам надо непременно лучший?
— Почему бы и нет?
— Не знаю. Может потому, что лучший стоит кучу денег.
— Какой из них лучший?
— Некоторые считают, что «кадиллак». Другие предпочитают «паккард». И тот, и другой хороши. Трудно даже сказать, который лучше. «Паккард» просто великолепен на автостраде, но и «кадиллак» тоже. Я их много перевидал на шоссе — чудо что за машины.
— Сколько стоит «паккард»?
— Около трех тысяч. Или чуть побольше.
— Мы можем сейчас купить его?
Я встал со стула. Он выглядел помешанным, но я знал, что это не так.
— Послушайте, мистер Локомотив, вы и в самом деле сейчас же покупаете «паккард»?
— Ты же знаешь, мой осел только что сдох.
— Я видел, как это случилось. Они арестуют вас в любую минуту.
— Они меня не арестуют.
— Арестуют, если есть закон, запрещающий оставлять на улице дохлых ослов.
— Ничего они не сделают.
— Почему же?
— В этой стране очень уважают деньги, а их у меня много.
«Пожалуй, он все-таки чокнутый», — подумал я.
— Откуда они взялись у вас?
— У меня есть земля в Оклахоме. Около пяти тысяч акров.
— Они чего-то стоят?
— Нет. Кроме двадцати акров, остальное ничего не стоит. У меня нефтяные скважины на этих двадцати акрах. У меня и у моего брата.
— Как вы, оджибвеи, оказались в Оклахоме? Мне всегда представлялось, что вы живете на севере, вокруг Великих озер.
— Верно. Мы обычно живем у Великих озер, но мой дед был пионером. Когда всех потянуло на запад, и он туда подался.
— О! Ну тогда, я думаю, вас не станут беспокоить из-за вашего дохлого осла.
— Меня ни из-за чего не станут беспокоить. И не только потому, что у меня есть деньги. Но и потому, что меня тут принимают за сумасшедшего. В этом городе никому, кроме тебя, не известно, что у меня водятся деньги. Ты не знаешь, где бы нам сейчас же купить такую машину?
— Агентство «Паккард» находится на Бродвее, как раз через два квартала от библиотеки.
— Если ты уверен, что не откажешься водить для меня, пошли покупать этот самый «паккард». Хорошо бы яркого цвета. Ну, скажем, красный, если найдется.
— Вам бы не хотелось съездить половить рыбки в Мендоте?
— Охотно проедусь. Посмотрю, как ты рыбачишь. Где можно приобрести для тебя снаряжение?
— За углом, у Хомана.
Мы пошли к Хоману, и индеец купил мне рыболовное снаряжение за двадцать семь долларов. Потом мы отправились на Бродвей в агентство «Паккард». Красного «паккарда» у них не было, но имелась чудесная зеленая машина. Светло-зеленая, цвета молодой травы. Она стояла там с 1922 года. Это была чудесная спортивная модель для путешествий.
— Ты и в самом деле думаешь, что сможешь водить эту прекрасную большую машину?
— Я знаю, что смогу.
Полиция нашла нас в агентстве «Паккард» и хотела арестовать индейца из-за дохлого осла на улице. Индеец показал им какие-то бумажки, полицейские извинились и сказали, что сами уберут животное и очень сожалеют, что побеспокоили его.
— Пустяки, — сказал индеец.
Он повернулся к директору агентства Джиму Льюису, который на каждых выборах выставлял себя на пост городского мэра.
— Я беру эту машину, — сказал индеец.
— Сию минуту оформлю вам документы, — сказал Джим.
— Какие документы? Я сразу плачу за нее.
— Вы хотите сказать, что платите наличными три тысячи двести семнадцать долларов шестьдесят пять центов?
— Да. Вот именно. Она готова для езды, не так ли?
— Разумеется. Я велю ребятам, пусть пройдутся по ней тряпкой, чтобы не осталось ни пылинки. Пусть проверят также мотор и нальют в бак бензину. Это займет не больше десяти минут. Если вы зайдете ко мне в контору, я быстро оформлю сделку.
Джим и индеец ушли в контору.
Через несколько минут Джим подошел ко мне, потрясенный до глубины души.
— Арам, — сказал он, — кто такой этот парень? Я раньше думал, что он псих. Я сказал Джонни, чтобы он позвонил в Юго-восточную Тихоокеанскую компанию, и там ответили, что его банковский счет переведен откуда-то из Оклахомы. Они говорят, на его счету свыше миллиона долларов. А я-то думал, он чокнутый. Ты его знаешь?
— Он сказал, что его зовут Локомотив 38, — ответил я. — Это не имя.
— Это перевод его индейского имени, — сказал Джим. — В документах у нас записано его полное имя. Ты знаешь этого человека?
— Я с ним разговариваю ежедневно с тех пор, как он появился в нашем городе верхом на осле, который сдох сегодня утром, но я никогда не думал, что у него водятся деньги.
— Он говорит, ты будешь водить его машину. Ты уверен, сынок, что ты именно тот человек, которому под силу водить эту прекрасную большую машину?
— Минутку, мистер Льюис, — сказал я. — Не пытайтесь разлучить меня с моей удачей. Я могу водить эту прекрасную большую машину не хуже любого другого в нашем городе.