Мэр в законе
Шрифт:
Таганцев машинально потянулся к плечевой кобуре, укрытой полой пиджака.
– Не шевелись, - приказал Харитонов.
– Даже не дыши.
Срез пистолетного ствола - магическая штука. Когда он смотрит на тебя, забываешь обо всем на свете, приковываешься взглядом, чувствуешь, как цепенеют руки и ноги, как замирает сердце…
А Колосов выстрелил. Прямо в лоб Мишке Карякину.
Браток, не успев даже вскрикнуть, мешком повалился на пол. Между глаз у него зияла черная дыра, из которой на зеленую ковровую дорожку импульсивно выплескивалась такая же черная кровь, перемешанная с розово-белыми сгустками мозга.
– Вы кто?
– не двигаясь, хрипло спросил Таганцев.
– Полковник Харитонов. Госбезопасность. Для вас - Всеволод Михайлович. Мы с вами попутчики. Я в соседнем купе.
Странное дело, но Андрей даже не удивился такому неожиданному соседству. Он с самого начала подозревал, что помещение через стенку находится под замком не случайно.
– Что вам от меня нужно?
– спросил Таганцев.
– Здесь довольно грязно, - Харитонов брезгливо поморщился, оглядев забрызганное кровью купе.
– Пойдемте ко мне, пока тут приберутся. Там и поговорим. Дима, - он обратился к Колосову.
– Подчистить бы надо.
– Сделаем, товарищ полковник, - ответил оператор связи, он же секретарь-референт, засовывая в плечевую кобуру свою пушку.
– Андрей Аркадьевич, - заговорил Харитонов, когда они вдвоем разместились в купе полковника.
– Насколько вы понимаете, я здесь объявился, мягко говоря, не случайно.
– Догадываюсь, - недружелюбно буркнул Таганцев.
– Вы, на всякий случай, пистолетик свой мне отдайте. Очень он мне пригодится, - не то попросил, не то приказал полковник.
С учетом того, что Харитонов не выпускал из рук своего оружия, направленного на Таганку, последнему пришлось без возражений подчиниться. Свежи были впечатления от того, как запросто Колосов расправился с Мишей Карякиным. И у полковника, стоило полагать, рука не дрогнет.
– Теперь слушайте меня внимательно, уважаемый Андрей Аркадьевич, - продолжил не к месту вежливый полковник.
– Действительно, поезд, в котором мы с вами сейчас едем, не везет никаких распиленных танков и пушек. В грузовых вагонах - отработанный радиоактивный материал. У Таганцева округлились глаза.
– Да, да, да, - лишний раз подтвердил Харитонов.
– Урановые отходы. И везем мы их в Сибирскую тайгу для последующего захоронения.
– Как это?! Да это же… Вы… вы понимаете?..
– негодованию Таганцева не было предела.
– Ой, только не надо читать мне лекций о чистоте экологической среды!
– отмахнулся "гэбист".
– Без ваших восклицаний тошно. В операции замешаны серьезные, очень серьезные люди, для которых мы с вами - тьфу, молекулы!
– Да пошли вы все!
– Андрей попытался встать с дивана, на котором сидел.
Харитонов сильным толчком усадил его на место.
– Не артачьтесь, мой юный друг! И вспомните недавнюю историю о том, как вы бежали из лагеря, как обосновались в Москве, как, наконец, получили свой новый гражданский паспорт.
– Так это… вы?!
– Браво!
– воскликнул Харитонов.
– Я аплодирую вашей сообразительности! Так вот, тот факт, что вы в настоящее время, руководите переправкой радиоактивного хлама через страну, значительно усугубляет ваше положение. Вам, Таганцев, "светит" высшая мера наказания. Это ведь в чистом виде угроза национальной безопасности. Вы меня понимаете?
Андрей промолчал.
– Если позволите, я продолжу. Предлагаю следующую рабочую схему. На ближайшей станции я сойду, а вы добросовестно доставите груз по назначению. И это - не все. Набирающая силу группировка Игоря Соболева крайне интересует органы государственной безопасности. Вы, в свою очередь, пользуетесь у него высоким доверием. Даже позиции Рыбина не так прочны, как ваши.
– Вы меня переоцениваете, - горько усмехнулся Таганцев.
– Ничуть, - возразил полковник.
– Захар Матвеевич для Соболя - всего лишь деловой партнер, не чистый на руку государственный чиновник. Таких людей в вашей среде не особо ценят, хотя и пользуются их услугами. Не правда ли? Вы лично - совсем другое дело! Вы с Соболем, как говорится, одной крови. Не мне вам объяснять, что бандитское братство - штука тонкая. Не каждого на эту кухню допустят. И если уж Игорь Соболев отправил в эту командировку вас, а не кого-нибудь другого, будьте уверены, он вам доверяет.
– А госбезопасности-то от меня чего надо?
– огрызнувшись, спросил Андрей.
– Самую малость, - очаровательно улыбнулся Харитонов, но тут же посуровел, словно сменил одну маску на другую.
– Будете работать на меня. Станете выполнять, так сказать, деликатные поручения, некоторым образом корректировать действия Соболя.
– Хрен там!
– выпалил Таганцев.
– Да ты, Андрюша, - Харитонов перешел на ты, - уже в полный рост на меня пашешь! Смотри, сынок, я те поясню. Без особого труда твоему Соболю донесут о том, что это ты сообщил на Лубянку об эшелоне из Германии. Металлолом или атомную бомбу здесь везут, уже будет не столь важно. Главное, что госбезопасность узнала о поезде от тебя. Таким образом и я очутился в одном вагоне с тобой. Устраивает данный расклад? Вижу, что нет. Значит, будем сотрудничать. И советую поучиться у Соболя, как вести крупномасштабные дела. В дальнейшем может пригодиться. Да, между прочим, поздравляю, Андрей Аркадьевич, у вас прекрасный вкус.
– В смысле?
– не понял Таганцев.
– В том смысле, что девушка вам повстречалась замечательная. А имя какое! Анастасия! Такую девушку беречь нужно…
– Что?! Что ты сказал?!
– у Андрея перехватило дыхание.
– Тихо, тихо, тихо! Не беспокойтесь, - вновь перешел на вы Харитонов.
– Вашей возлюбленной ничего не грозит, не звери же мы какие! Влюбились - это даже хорошо. Любовь ведь, она, как говорится, облагораживает. Сделаете все, как я сказал, жить будете, как в раю. Это я вам обещаю. Счастливого пути, Андрей Аркадьевич. Вернетесь в Москву, я с вами сам свяжусь. Берегите, главное, здоровье. До скорого.
Литерный поезд остановился на каком-то крохотном белорусском полустанке.
Через окно Андрей видел, как Харитонов спрыгнул на перрон и поспешил к ожидающей его у избушки дежурного машине. Как только полковник забрался в салон, армейский УАЗ рванул с места, поднимая с грунтовой дороги густой столб пыли.
"Жить будете, как в раю", - повторил Таганцев про себя фразу, произнесенную вербовщиком. Не оказался бы этот обещанный рай похлеще колымской "зоны".
Провожая отъезжающего Харитонова взглядом, Андрей буквально с ума сходил от ненависти к полковнику.