Мэр в законе
Шрифт:
– Ну, панимашь, сейчас тебе не тридцать седьмой год! Вредным он считает! Он тебе кто, Таганцев?! Враг народа, что ли?! Ты что, Погодин, ориентацию в пространстве потерял на хрен?! Я тебя быстро научу Родину любить! Примчался в Москву, панимашь, ни свет ни заря на мэра жаловаться! Сам ты тогда кто такой будешь?! Губернатор?! Хрен ты моржовый! Или морж хреновый! Но не губернатор никакой!
Иван Афанасьевич еще долго истошно орал, топал ногами и стучал мокрыми ладонями о столешницу. Выговорившись, успокоился.
– Вот что, Виктор Ефремович. Ты не серчай на меня за разнос. Но пойми одну вещь: если мы все мэрами разбрасываться станем, то и города наши повалятся, и в стране нашей великой разруха начнется. Ну, что он там у тебя натворил? Да ничего особенного! Ну, может, ошибся человек раз-другой. Так ведь не ошибается только тот, кто ничего не делает!
– Не знаю, Иван Афанасьевич, - упрямо проговорил Погодин.
– Вы сами меня в губернаторы рекомендовали, значит, и доверять мне должны. Не могу я с Таганцевым работать.
– А ты смоги! Смоги, тебе сказано! Найди с человеком общий язык. Укажи ему на ошибки. Но палку не перегибай. А то, неровен час, дров наломаешь, заблудишь по жизни. Все. Нет у меня больше времени. Возвращайся в свой край и наводи там порядок. Я думал, ты по делу явился, а ты, оказывается, просто поболтать прилетел. Или по Москве соскучился? Москва, она, брат, болтунов-то не любит…
Как только за Погодиным закрылась дверь, Иван Афанасьевич судорожно схватился за телефонную трубку.
В кабинете полковника госбезопасности Харитонова зазвонил телефон.
– Слушаю!
– Всеволод Михайлович беседовал в это время с двумя офицерами, но, как только услышал, кто ему позвонил, тут же жестом указал подчиненным на дверь.
– Слушаю Вас, Иван Афанасьевич. Весь внимание.
– Всеволод!
– с придыханием говорил звонивший.
– Ко мне этот черт приперся, Погодин. На Таганцева жаловаться прилетел. Ну, скажи, что вы там без меня разобраться не можете? Почему как только жареным запахнет, так надо обязательно меня дергать? Ты же, Всеволод, сам знаешь, какие настроения у нас тут, какие слухи. А мне приходится отвлекаться на сибирские разборки.
– Не беспокойтесь, Иван Афанасьевич. Я обязательно приму к сведению ваши замечания. Все будет в порядке.
– Очень тебя прошу, полковник, приведи там все в норму.
– Не волнуйтесь. Все расставим по местам. В Иртинске работают надежные люди. Они не подведут.
– Вот только на тебя я и надеюсь. Больше не на кого. Не дай бог, наши планы сорвутся! Тогда все вместе в пропасть полетим. А оттуда уже никогда не выберемся. Ты хоть это понимаешь, полковник?
– Все сделаем в лучшем виде.
– Разберешься с Иртинском, генералом тебя сделаю. Обещаю.
– Спасибо, Иван Афанасьевич. Буду стараться.
– Уж постарайся, прошу тебя.
Иван Афанасьевич положил трубку, а полковник Харитонов достал из кармана форменного кителя носовой платок, чтобы вытереть пот со лба.
Ну, не мог Федор Федорович Годовский без девчонок! Никак не мог.
Ни третья мировая война (упаси господи!), ни цунами, спутавшее географию и долетевшее до Сибири с берегов Японского моря, ни даже Вселенский потоп не в силах бы были отвлечь его хоть ненадолго от пикантной и порочной страсти. Тем более не нарушили бы его планов междоусобицы, разгоревшиеся в пределах таежного городка Иртинска.
Привычно и скучно сообщив жене, что в ночь с субботы на воскресенье отправляется в засаду - ловить ненавистных разбойников, майор переоделся в штатское, в меру возможностей почистил свои желтые прокуренные зубы, прихватил два презерватива (здесь он себе явно льстил) и по холодку отправился на дачу.
Любил он полненьких. Во-первых, есть, за что подержаться. А во-вторых, с пьяных глаз не будешь долго искать в постели. Большое тело, оно, как правило, в простынях да подушках с одеялами не затеряется.
И худеньких тоже любил. Потому что стройные девчонки бывают страстными и гибкими, неутомимыми и, опять же, едят мало - затрат меньше.
Красивых любил, ярких. Тешил себя размышлениями о том, что он, простой русский мужик с обвислым животом, кривыми ногами и рябым, будто его бешеный петух в детстве исклевал, лицом способен до беспамятства очаровать этакую принцессу. И не дорого - всего-то за сотню-другую североамериканских долларов!
И страшненьких любил. Рядом с ними всегда чувствовал свое превосходство, в своем роде покровительствовал убогим.
Ну, пожалуй, достаточно описаний.
Кувыркался майор Годовский с девчушками, водчонку попивал, да икоркой красной баловался. Икрою горе заедал - после того, как не смогли в нем пробудить очаровашки ничего мужественного, если не сказать мужского.
Но счастлив был бы Федор Федорович, если б сегодняшний вечер принес ему только эту неприятность. Дела обстояли гораздо хуже. И не с потенцией.
Никто не заметил, как к скромному дачному домику в два этажа с мансардой, бассейном, банькой и зимним садом подобрались шестеро вооруженных парней.
Незваные визитеры бесшумно и легко перемахнули через трехметровый заборчик, так что в калитку стучать не пришлось. А зачем тревожить хозяина, когда ему и так плохо? Не согласны?
Посмотрел бы я на вас, когда б таблетки по фамилии Виагра не причинили вам ровно никакого беспокойства!
Между тем гости со стволами наизготовку подобрались к самому дому.
В окнах горел свет. Через тонкие шелковые шторы можно было рассмотреть почти все, что происходило внутри незатейливого жилища, приобретенного майором по случаю и недорого - всего за сто пятьдесят тысяч долларов (если желаете сравнить, допустим, с московскими ценами, умножьте эту цифру на десять).