Мера любви
Шрифт:
— Хорошо.
Миссис Престон скрестила руки на груди, и Ли понял, что она ждет, чтобы он сказал ей, чем был занят. Или представил свою спутницу. Мэри, похоже, начинала считать себя хозяйкой Хиллтопа, беззлобно подумал он.
— Если вам нужно... — неуверенно начала Айрин, и Ли догадался, что она неправильно истолковала его замешательство, очевидно решив, что он предпочел бы встретиться с Триш.
— Не нужно, — заверил он ее и взял под руку. Неожиданно Айрин отпрянула от него, но ему было некогда раздумывать, означает ли это неприязнь или что-то еще, и, подавив
— Как будто это возможно! — воскликнула Мэри. — Если вы дадите мне полчаса, я все приготовлю.
— Спасибо.
Ли чувствовал, что излишне резок, но ничего не мог с собой поделать. До сих пор он не понимал, как много значит для него доверие Айрин. То, как она отшатнулась, словно ей было отвратительно его прикосновение, заставило Ли задуматься, а не водила ли она его за нос все это время? Эта мысль показалась ему невыносимой, и он попросту отмахнулся от нее.
Ли повел Айрин в библиотеку. К томам в кожаных переплетах, стоявшим на полках, редко прикасались, но эта комната была его любимой. Открытый огонь в огромном камине дарил тепло и уют, которыми Ли обычно наслаждался.
— Чего бы вы хотели выпить? — спросил он, направляясь к бару, где на серебряном подносе выстроились бутылки и бокалы. Ниже находился встроенный холодильник, который миссис Престон регулярно заполняла пивом и составляющими для коктейлей, хотя и сетовала на то, что хозяин слишком много пьет.
— Апельсиновый сок, пожалуйста.
Айрин медлила на пороге, и Ли подумал, уж не боится ли она, что он бросится на нее, едва закроется дверь. Я, конечно, могу, агрессивно подумал Ли, однако лишь для того, чтобы наказать ее — пусть не относится к нему как к представителю касты неприкасаемых. Но затем он увидел встревоженное лицо женщины, и его гнев остыл.
— Апельсиновый сок, — повторил он, наклоняясь, чтобы открыть дверцу холодильника. — Пожалуйста.
— Спасибо.
Она взяла у него бокал, но на этот раз Ли позаботился о том, чтобы их пальцы не соприкоснулись. Если Айрин думает, что он пригласил ее сюда с коварными намерениями, то ошибается. Он просто пожалел ее, вот и все. Точно так же он поступил бы с любым другим. Например, с Аделейд...
Ли нахмурился. Вся эта болтовня о том, что муж бьет ее, что она боится жить дома... Он должен был помочь ей связаться с социальными службами или с одной из тех организаций, что дают приют притесняемым женам, а не предоставлять ей временное убежище В своем доме.
Воспоминание о том, как одурачила его Аделейд, заставило Ли посмотреть на Айрин с меньшей симпатией. Что, если и она здесь для того, чтобы выяснить, как много можно из него вытянуть? Он все еще не был уверен в истинности названных ему причин, побудивших Айрин взяться за эту работу.
— У вас замечательный дом, — пробормотала она, когда Ли открывал для себя бутылку пива. — Должно быть, он очень старый.
— Некоторые его части датируются концом семнадцатого века, — с прохладцей ответил Ли. Он отпил из бутылки
Айрин улыбнулась.
— Я люблю открытый огонь, а вы? — сказала она, кивнув на поленья, горевшие на решетке. — В нашей квартире только центральное отопление.
Ли пристально смотрел на нее.
— И вы живете там с Эмми и вашей матерью?
— Без нее я не смогла... не смогла бы работать без ее помощи.
Почему же его не покидало ощущение, что она хотела сказать что-то другое? — раздумывал Ли. Он поднес бутылку к губам и сделал еще один глоток. Должно быть, его подозрительность вызвана раздражением на нее.
— Может, присядете? — предложил он, указывая на ближайшее к огню кресло, хотя был уверен, что гостья предпочла бы постоять.
— Как я завидую тому, что у вас столько книг! — немного нервно заметила Айрин, когда Ли подошел и встал рядом с креслом, в которое она села. — Я всегда любила читать... Если бы то же самое можно было сказать и о Эмми!
Ли поколебался, а затем, поскольку по природе был отходчив, опустился в кресло, стоявшее по другую сторону камина.
— На вашем месте я не стал бы беспокоиться, — потеплевшим голосом сказал он. — Возможно, в конечном итоге отстранение от занятий пойдет ей на пользу.
— Как вы можете такое говорить?!
Она была не в состоянии сохранять хладнокровие, когда дело касалось дочери, и Ли заметил, как рассерженно сверкнули глаза Айрин. Он вдруг поймал себя на том, что пытается представить, как она выглядела бы, если бы они занялись любовью. Действительно ли ее губы так горячи и чувственны, какими кажутся в эту минуту?
— Я имел в виду, — мягко сказал Ли, — что у нее будет время разобраться в себе. А если в следующей четверти мистер Биннс переведет ее в другой класс, это будет чем-то вроде нового старта.
— Наверное, — обреченно прошептала несчастная мать.
— Но должен же он был что-то предпринять! — увещевающе воскликнул Ли. — Воровство в магазине — серьезный проступок. Если он как-то не накажет Эмми, ему придется оставить безнаказанными и других девочек тоже.
— Он не знает, что были и другие! — быстро сказала Айрин. — Эмми отказалась назвать их. И ее можно понять. — Она чуть помолчала, прежде чем продолжить: — Но вы правы: Эмми заслужила наказание. Я только жалею, что столь беспомощна.
Ли покатал между ладонями бутылку, которую продолжал держать в руках.
— Вы, по крайней мере, не проводите бессонные ночи в мыслях о том, какую еще напраслину успели возвести на вас другие люди, — мрачно сказал он. — Поверьте мне, это совершенно невыносимо.
Теперь нахмурилась и Айрин:
— Вы говорите о своей дочери?
— Да, о Кристи. — Ли опять удивило, с какой легкостью он идет на откровенность с этой женщиной. — Возможно, вы знаете, что она живет с родителями моей жены. А вот о чем вы можете не знать, так это о том, что они не намерены ее отдавать.