Мерцающие
Шрифт:
– Значит, правда, – сказал он с улыбкой и зашел в комнату. – Мне говорили, что ты подавал заявку на рабочее помещение.
– Угу.
– И что это у тебя? – спросил он, озираясь.
– Просто старая установка от «Доцент». Фейнмановская двойная щель. Ее никто не использовал, вот я и решил проверить, будет ли работать.
Его улыбка погасла.
– Что конкретно ты задумал?
– Воспроизведение опыта.
Он не смог скрыть разочарование.
– Приятно видеть, что ты не бездельничаешь, но вроде бы эта тема немножко
– Хорошая наука не может устареть.
– Да, я разделяю твои чувства, но не стану тебя обманывать – вряд ли такие опыты впечатлят аттестационную комиссию.
– Я не для них стараюсь.
– А зачем же?
Ну как мне было ему объяснить? Я сам-то не очень понимал, зачем мне нужна эта минута, когда я открою камеру и увижу, что в ней – эксперимент, в тени которого давно уже живет наука. Выпадет ли мне увидеть это: разлом между квантовым и реальным миром, непреодолимый для физики?
Не дождавшись ответа, Джереми нашел табуретку и, усевшись, указал мне на стул:
– Прошу. Я хотел с тобой поговорить.
Он был серьезен и строг.
Я сел.
– Эрик, обычно я так не поступаю, но тебе должен сказать, что меня о тебе спрашивали.
Значит, его визит не так уж случаен.
– Мог бы и не говорить.
– Оказывается, есть проекты, уже работающие, в которых бы пригодился такой дельный сотрудник, как ты.
– В каком смысле?
– Мы здесь чаще всего принимаем людей с собственными темами, но бывает, что проект неожиданно разрастается и люди начинают собирать команду. В южном флигеле есть группа, которой нужны люди.
– Чья?
– Доктора Ли. С ним уже работают двое.
– А я стану третьим колесом, так ты себе представляешь?
– Ну, строго говоря, четвертым, считая его самого. Ли считает, что у него ты мог бы включиться с ходу. Ему нужна дополнительная пара перчаток. Именно так и сказал.
– Он со мной не знаком. Почему обо мне зашла речь?
– Я ему наврал, что с тобой легко работается.
– То есть попросил его об услуге. А что я обаятельный, не говорил?
– Есть предел и моей лживости.
Я помолчал, воображая их разговор.
– Тебе это ни к чему.
– Каждому иногда нужна помощь. Мир вращается на взаимных услугах.
Заметно было, что он верит своим словам. Или хочет верить.
– Я и так у тебя в долгу, – сказал я.
– Будет непросто, но если бы ты работал у доктора Ли…
Он сбился, и я понял, чего он не решается сказать:
– То аттестационная комиссия, может быть, посмотрела бы сквозь пальцы на мою бесполезность?
– Возможно. Говорю же, это не более чем шанс. Я ничего не обещаю.
– А ты чем рискуешь, вот этак подыгрывая любимчикам? Не ты ли говорил, что над тобой тоже есть начальство?
– Об этом предоставь беспокоиться мне.
– Я не позволю тебе рисковать ради меня положением.
– Какой там риск…
Я всматривался в его лицо, искал в
– Ты даже не сказал, над чем этот доктор Ли работает.
– Это важно?
Я захлопал глазами.
– Макрофаги, – сообщил он.
– Шутишь?
– Макрофаги тебя недостойны?
– Это вряд ли, – усмехнулся я. – Я о них ничего не знаю.
– Да что там знать? К тому же ты быстро схватываешь. Ему нужен ассистент, а не доктор философии.
– Это не по моей части. Любой поймет, что я занимаюсь не своим делом.
– А твое дело какое, если конкретно? – огрызнулся Джереми. Он не ожидал сопротивления. Это была злость человека, который, бросив спасательный круг, видит, как утопающий его отталкивает. – Ты забросил все, чем занимался в QSR.
– У меня на то были причины.
– Какие? Ты так и не объяснил.
Такие, что одна незаконченная формула способна тебя сломать.
Я покачал головой.
– Теперь уже неважно.
– Очень важно, если только где-то втайне от меня не открылся спрос на отставных квантовых физиков. Если ты забросишь все прежние темы, с чем останешься?
– Возможно, ни с чем.
– Тогда принимай предложение!
А мне и хотелось принять.
Мне хотелось сказать «да». «Да» вертелось на кончике языка. Я уже представлял, как выговариваю слова, произношу то, что он хочет услышать. Представлял, как читаю все, что было написано о макрофагах. Ныряю с головой в новую тему. «Новое начало», как сказала сестра. Ассистент-лаборант – это большой шаг в сторону, но все же это работа. Занятость. Какая-никакая, но будет от меня польза. Я бы справился, и я хотел этим заняться.
Но сказал я другое:
– У меня есть тема.
– Это? – Джереми кивнул на безумную установку. – Для комиссии этого мало.
Я вспомнил про его начальство. Начальство, которому не понравится, что он завел любимчика. Карьеры рушились и на меньшем. Под ложечкой у меня стянулся узел.
– Ну и пусть.
Он воздел руки. Он уставился на меня и смотрел так долго, что я понял: смотрит не на меня – на себя. Или, может быть, на своего отца – финансового воротилу за великанским столом. На человека, который никогда не уступал ни на дюйм.
Заговорил он в конце концов сдержанно и взвешенно:
– Эрик, мы с тобой давно знакомы. Таких старых друзей у меня больше нет. Я не хочу видеть, как ты приканчиваешь свою карьеру. Ты думал, что станешь делать потом?
Как ему ответить? Как сказать человеку, что не думаешь о будущем? Что твое будущее обрывается через несколько месяцев? Я подумал о пистолете и вспомнил его имя – Панацея, – всплывшее, когда я в одну из пьяных ночей дивился холодной гладкости курка. Может быть, тем и кончится. Как всегда, кончалось с тех плохих времен в Индианаполисе.