Меридон (др.перевод)
Шрифт:
И теперь я его поняла.
Он не подтасовал карты, не рассчитал мгновенно, куда именно нужно всунуть картинки в стопку простых карт, лежавшую у него в левой руке. Он просто положил картинки поверх колоды и раздал самые сливки сверху мне и Уиллу, а нижние карты – себе и капитану Томасу. Детский простейший обман, и я бросила на Уилла взгляд, предупреждая его, чтобы промолчал, когда увидит.
Об этом можно было не беспокоиться. Как ни удивительно, он ничего не заметил. Уилл был истинным честным йоменом, он смотрел на быстрые руки Боба Редферна и взял те карты, которые ему сдали, не заметив движение длинных пальцев
Я осторожно осмотрелась.
Казалось, никто другой тоже ничего не заметил. Было уже поздно, все были пьяны, в комнате стоял густой дым, свет еле пробивался сквозь него. Рука Боба скрыла все. Только я увидела, как он быстро сработал мизинцем правой руки, подцепляя карты снизу для себя и напарника, чтобы они точно нам проиграли.
Мне приходили хорошие карты. Хорошие шулерские карты. Не слишком роскошные, ничего чрезмерного. Я ерзала и дергалась, а потом задержала дыхание и надула живот, чтобы покраснеть, когда Боб сдал мне козырного туза. Я выиграла, на три взятки опережая Уилла, и вокруг захлопали и засмеялись, когда я завопила, как мальчишка, и подгребла к себе кучу расписок и документы на Широкий Дол.
Лакей тут же возник рядом со мной с бокалом шампанского.
– Победный тост за отменного игрока! – сразу сказал Боб, подняв свой бокал, чтобы выпить за меня.
Уилл нахмурился:
– Сейчас лучше уйти.
– Да выпей ты за мою победу! – сказала я. – Пойдешь со мной утром к лорду Перри, чтобы выкупил свою ферму. Как он будет хохотать! Выпей за мою победу, Уилл! Еще рано уходить!
– И игра так и витает в воздухе! – радостно воскликнул капитан Томас. – По-моему, моя удача возвращается! Будь я проклят, если нет! Останьтесь, вам везет, Майкл! Отважитесь поставить оба своих владения на карту… вашу новую ферму и ту, что в Уарминстере?
– Против чего? – спросила я с улыбкой.
Уилл произнес:
– Майкл! – безупречным замученным шепотом.
Лакей снова наполнил мой бокал, голоса, казалось, доносились откуда-то издалека. Я про себя прокляла вино. Я к нему не привыкла, да и после болезни еще не окрепла. Выпью еще немного – и я в беде.
– Да черт! Против этого места! – заорал капитан Томас.
Раздался рев одобрения и хохот, мне закричали:
– Вперед, сельские сквайры! Ответьте на ставку! Ради старого английского ростбифа!
– Идет, поставлю! – сказала я.
У меня заплетался язык.
По совести сказать, игры в этом было немного.
Мрачный взгляд Уилла, брошенный на меня, тоже не был притворным.
Я снова отодвинула документы на середину стола, и капитан Томас что-то нацарапал на листке бумаги с гербом и передал его мне с лакеем. Боб и Уилл добавили свои расписки.
– Вам сдавать, – сказал мне Боб.
Он сгреб взятки и пододвинул их ко мне. Я глубоко вдохнула и собрала колоду. Провела пальцами по ее ребрам. Легко перетасовала. Я направила все свое внимание в кончики пальцев. Возможно, колода была чистой. Они работали в связке, показывая друг другу, какие у них карты, так что, возможно, колода не была крапленой. А сдача сверху и снизу говорила о том, что они, скорее всего, не прибегают к сложным приемам.
А потом мои пальцы нащупали, что искали.
Легкая неровность на одном ребре, словно очень тонкой иглой царапнули по глянцу. Крап был только по одной стороне, так что отметина выпадала то слева, то справа, и ее было трудно распознать.
– Вы что-то нахмурились, – сказал капитан Томас. – Вы хорошо себя чувствуете, Майкл?
– Немножко… – сказала я заплетающимся языком. – Мне придется покинуть вас после этой игры, джентльмены, каков бы ни был исход. Я вернусь завтра.
– Конечно! – любезно сказал Боб. – Я к этому часу сам устаю. Знаю, что вам нужно, юноша! Немного кларета! Кларет – самое то ранним утром.
У меня забрали бокал из-под шампанского и принесли новый, до краев полный густого красного вина.
Лицо Уилла застыло.
Пока они занимались вином, я тихонько перекладывала колоду.
Я думала о па. Думала о нем по-новому – с какой-то печальной гордостью. Он играл на пенни на перевернутых бочках, но постыдился бы сдавать снизу, как эти шулера-щеголи. Только не он! Когда па мошенничал трезвым, он мог сосчитать, сколько будет сдач на всех игроков, и так подтасовывал, что всем выходили те карты, которые он задумал. Пока они пробовали вино и спорили, достаточно ли оно охлаждено, я быстро посчитала в уме: по семь карт каждому, вторая моя сдача будет самой сильной. Сильные карты должны были идти через каждые три, чтобы я могла сдать их Уиллу, сидевшему напротив меня. То есть в первой сдаче сильными были вторая, шестая, десятая, четырнадцатая, восемнадцатая, двадцать вторая и двадцать шестая. Я нащупывала крапленые карты. Я думала, что метят они только тузы, королей, дам и валетов… но оказалось, что меченых карт больше двадцати восьми.
– Готовы, Майкл? – приветливо спросил Боб.
Я быстро на него взглянула.
Он за мной не наблюдал. Он улыбался капитану Томасу, честной простой улыбкой, которая у этих двоих яснее ясного говорила: «Мы их поймали».
Я перехлестнула колоду. Стасовала я ее хорошо, как только могла, если учитывать отсутствие того навыка, который был у Меридон.
Я начала сдавать.
– Снять, – напомнил мне капитан Томас.
Я покраснела.
– Ах да, – сказала я.
В этом клубе перед сдачей снимали. Капитан Томас ждал, когда я протяну ему тщательно стасованную колоду, чтобы он снял, и карты, которые я приготовила для Уилла, легли вниз и выпадали непредсказуемо, любому из нас.
– Исполняем съем со сдвигом, – услышала я в голове голос па.
Увидела его грязные руки, выравнивающие колоду на козлах фургона.
– Видишь, Мэрри? Видишь?
Движение было непростое. Па его делал скверно – я научилась, глядя, как у него не получается.
Снаружи светлело, но здесь было по-прежнему темно, поскольку на окнах висели толстые сальные шторы. За одним столом спорили по поводу счета, и все смотрели в ту сторону. Я взглянула на капитана Томаса.
– Плохо дело? – спросила я, кивнув в сторону того стола.
Капитан Томас посмотрел туда. Один из посетителей вскочил на ноги, задев стол, и тот накренился. Я схватила колоду обеими руками, левой сверху, правой снизу. Одним быстрым движением я передернула нижнюю половину, лежавшую у меня в правой руке, и протянула ее капитану Томасу.
– Да ерунда, – сказал он, снова поворачиваясь к столу.
Он снял колоду, положив половину, которая была от него дальше, поверх той, что была ближе. Сам того не зная, он сложил перетасованную колоду обратно. И никто не заметил.