Меридон (др.перевод)

Грегори Филиппа

– Я не хочу отправить сестру на гильотину, – просто сказал он. – Как бы я мог? Она была бедной девушкой, жила простой жизнью, как мы. Я рад приветствовать твое возвращение домой, сестра. Надеюсь, ты найдешь для себя здесь много достойного труда.

Рот мой слегка скривился при мысли о моей «простой жизни», состоявшей из сплошного обмана, переодеваний, фокусов и мошенничества; а что до достойного труда – я подумала, что едва ли хоть день в своей жизни занималась тем, что этот человек счел бы достойным или хотя бы честным трудом.

Но ему я это объяснять не хотела.

– Ты не можешь радоваться, что я вернулась домой, – решительно сказала я.

Он снова мне улыбнулся, такой милой, такой уверенной улыбкой.

– Могу, – сказал он. – В этой деревне рано или поздно должен был появиться сквайр, и я очень рад, что это ты. Ты жила среди добрых бедных людей, ты видела их страдания. Ты поможешь нам сделать здешнюю жизнь лучше. Я рад тебе, сестра.

Я подозрительно на него уставилась. Или он был законченным плутом, или простаком. Не могло такого быть, чтобы он радовался, что я вернулась домой.

Он повернулся к Уиллу.

– Хотите зайти, брат? – спросил он. – Молодые граждане хотели бы увидеть свою новую сестру.

Уилл посмотрел на меня.

– Нет, – сказал он, верно догадавшись, что не хочу встречаться с детьми, пока не смогу толком обдумать встречу с их удивительным учителем и этой странной деревней. – Сара сегодня просто осматривается. Ей нужно освоиться, прежде чем видеть новых людей. Передай детям привет от нее.

Майкл кивнул.

– Братский привет, – уточнил он.

Уилл рассмеялся.

– Да, – кивнул он. – Передай им ее братский привет и скажи, что она встретится с ними позже, завтра или послезавтра.

Майкл улыбнулся нам обоим и пошел назад к школе.

Мы дождались, чтобы закрылась дверь школы, услышали, как стихотворный ритм рассыпался на много высоких голосов, задававших вопросы, и повернули лошадей обратно, направившись мимо церкви к выгону.

– Он – замечательное приобретение, – сказал Уилл. – Можете считать его странным, но он сделал для этой деревни больше, чем кто-либо. Он повидал полдюжины разных корпораций и общин, опытных ферм и прочего. Был во Франции на заре республики. Он состоит во всех законных обществах, какие только есть, – и еще во множестве незаконных, как я понимаю. Нам повезло, что он с нами. Его пришлось долго убеждать.

– Ты его сюда пригласил? – удивленно спросила я.

Я думала, что Майкл – идиот, который сюда переехал, потому что больше нигде не смог найти работу.

– Я разве что на колени не встал, только это было бы старомодное раболепство, – ответил Уилл. – Он увлеченный, блестящий учитель, верящий в новый мир. Даже после всего труда, который он вложил в эти места, я не думаю, что мы сможем удержать его навсегда. Есть другие общины, которым он понадобится, и, думаю, в глубине души он предпочтет отправиться в Америку. Эта страна человеку с его талантами ничего предложить не может, его накажут, если увидят, как яростно он старается

сделать лучше жизнь рабочего человека.

– Он не опасен? – спросила я.

Я что-то слышала о том, как народ Франции сбросил короля и какой там был бунт.

Уилл улыбнулся.

– Он человек мирный, – сказал он. – Я никогда таких не встречал. Он даже мяса не ест, потому что животных убивают ради человеческого удовольствия. Как подумаешь о нем и о викарии!..

Он прервался и вздохнул.

– А теперь, – сказал он, – клянусь, что выиграю в этот раз гонку у вашей скаковой лошади!

Я посмотрела на дорогу под копытами лошадей. Глубокий песок, пыльный сверху, толстый слой. Тяжелая дорога. У лошади должны быть крепкие ноги и мощные легкие, чтобы быстро и долго скакать по такой галопом.

– Пари? – спросила я.

Уилл рассмеялся.

– Да, – ответил он. – Ставлю дамское седло (я уже нашел его, только нужно будет его привести в порядок) против… – он замолчал. – Так, чего же я хочу?

Его глаза блеснули. Я обнаружила, что улыбаюсь в ответ.

– Не знаю, – сказала я. – Не знаю, чего ты хочешь.

Внезапно его глаза потемнели.

– Будь вы обычной девушкой, – посерьезневшим вдруг голосом сказал он, – я бы поехал с вами наперегонки за поцелуй. Вот чего я от вас хочу!

На мгновение между нами повисла тишина, совсем не игривая, и я уже не улыбалась.

Я собиралась сказать: «Но я не обычная девушка»… – но Уилл прервал меня, прежде чем я заговорила:

– Но раз уж вы не обычная девушка, я вовсе не хочу от вас поцелуя. Вместо этого я попрошу, чтобы вы разрешили мне прочесть вам лекцию о корпорациях и корпоративных фермах.

Я захлебнулась смехом. Уилл был мошенником и плутом – я вдруг подумала, как бы он понравился Дэнди, и знакомая боль застучала у меня в животе.

– Что случилось? – быстро спросил Уилл, увидев, как изменилось мое лицо. – Что такое, Сара? Это же просто шутка.

– Дело не в этом, – сказала я.

Я попыталась изобразить балаганную улыбку, которая могла скрыть все на моем лице, ничего при этом не знача.

– Ничего. Просто живот немножко болит.

Лицо его было очень ласковым. Он протянул ко мне руку, но потом остановился, вспомнив, что я не люблю, когда меня трогают.

– Сможете ехать? – спросил он.

– Да, – ответила я, берясь за поводья Моря. – Пройдет. И мы поспорили!

Уилл крикнул:

– Раз, два, три, пошли!

И я пришпорила Море.

Дорожка, по которой мы скакали, была широкой песчаной противопожарной полосой, которая тянулась через выгон на много миль. Я скакала первой, когда мы вырвались из-под деревьев, но когда мы выехали на пологий склон, лошади пошли голова в голову.

Море тяжело дышал, он ненавидел вязкие дороги, но лошадка Уилла шла ровно и легко, словно пожирая землю шагами. Когда склон стал круче, она немного вырвалась вперед, потом еще.