Меридон (др.перевод)
Шрифт:
Я посмотрела на нее и внезапно поняла.
– Перегрин, – напрямик сказала я.
Она даже не поморщилась.
– Перегрин, если пожелаешь, – согласилась она. – Или любой другой. Выбор за тобой, дорогая. Я тебя принуждать не стану.
Я кивнула. Я долго ждала, чтобы понять, что нужно леди Кларе. Я сразу видела ловушку для простофили. Леди Хейверинг была со мной терпелива, она водила меня на длинном поводке. Но теперь я поняла, что ей нужно. И восхитилась тем, что она этого не отрицает.
– Простите, – прямо сказала я. – Я не хочу выходить замуж.
Томное движение веера заставило меня опуститься обратно в кресло.
– Я сказала, что все будет, как ты пожелаешь, – мягко заметила она. – Если не хочешь выходить за Перри, не нужно. Я думала, ты хочешь взять в свои руки свою землю и богатство; а если ты не выйдешь за Перри, тебе предстоит долгое и утомительное ожидание – пять долгих лет, Сара! – но выбор за тобой. Широкий Дол твой, что бы ни произошло. И я буду рада обучить тебя и представить ко двору – что бы ни произошло.
Я опустила голову.
Она снова, как и каждый день, выказала мне изящество и щедрость, которые легко даются тем, кто никогда не голодал, не жил в тесноте, не страдал от недостатка времени. Она была щедра, как женщина, не знавшая голода. Ей это давалось легко. Я страстно хотела научиться быть такой же небрежной, беспечной и свободной.
– Благодарю вас, – хрипло сказала я.
– Голос, – отозвалась она, не меняя тона.
Я подняла голову и отчетливо произнесла:
– Благодарю вас.
Она улыбнулась, голубизна ее глаз была непроницаема.
– Право, не стоит, – обворожительно сказала она.
25
Мне не нравилось, что мистер Фортескью уехал. Не нравилось, что в Дол-Холле остались жить только Бекки и Сэм. Не нравилось, что из труб в парадных комнатах не поднимался дым, когда я ехала по выгону за домом и смотрела на него сверху. Не нравилось, что парадная дверь всегда заперта.
Меня как-то утешало то, что, несмотря на то что я отвергла его и бросила ради Хейверингов, Джеймс Фортескью все ждал меня там, если бы я захотела вернуться. Но теперь мебель в гостиной и столовой, да и во всей парадной части дома, была накрыта чехлами, а Джеймс уехал.
Я была рада встречам с Уиллом. Только он знал, что делается в Широком Доле, только он любил его так же, как моя мать. И он каждый день приезжал сопровождать меня на прогулку, о чем его просил Джеймс, показывал все поля, объяснял, как там пашут и что сажают, а что оставлено под паром.
Леди Клара нисколько не возражала.
– Разумеется, – сказала она. – Тебе нужно знать каждую пядь этой земли, если ты когда-нибудь собираешься спорить с твоим попечителем и управляющим. Тебя ждут нелегкие сражения в ближайшие пять лет. Единственная возможность победить – это узнать эту землю так же хорошо, как Уилл Тайяк.
Так в мое обучение приличной юной леди вошли ежедневные верховые прогулки с Уиллом. Теперь я не носила бриджи. У
– Нет нужды спешить, Сара, – говорила леди Клара, взглянув на меня поверх журнала, который читала. – Двигайся медленнее, и движения будут более плавными.
Я шла так плавно, как только могла, к зеркалу, поправить шляпку на продуманные полдюйма.
– Лучше, – одобрительно произносила леди Клара.
Я лично никакой разницы не видела. Но я в этом ничего не понимала. Леди Клара, без сомнения, видела некоторое улучшение.
– День жаркий, – томно произнесла она в тот раз. – Старайся, чтобы твое лицо было в тени, Сара, ты уже слишком загорела.
– Да, леди Клара, – ответила я.
– Когда вернешься, можешь предложить Уиллу Тайяку выпить стакан легкого пива в кухне, – сказала она.
Я замялась.
– Не думаю, что ему это понравится, – произнесла я.
Она подняла выгнутые брови.
– Отчего же? – спросила она. – Только не говори, что он трезвенник и пьет одну воду! Это было бы слишком нелепо.
– Нет, – ответила я. – Я видела, как он пил и пиво, и вино. Но он человек гордый. Не думаю, что ему понравится, что ему предложили выпить пива в кухне, когда я пойду в гостиную.
Леди Клара положила журнал вверх корешком на столик, стоявший с ней рядом, и взяла веер. Я уже достаточно хорошо ее изучила, чтобы замечать знаки, говорившие о том, что она обдумывает мои слова. Я тут же насторожилась.
– Ты считаешь, что он уместен в моей гостиной? – осторожно спросила она.
– Нет, – ответила я. – Он не любит даже гостиную в Широком Доле. Мы всегда беседовали в столовой.
– А ты уместна в моей гостиной?
Я засомневалась.
– Уместна? – снова спросила она.
– Нет, – спокойно ответила я. – Я знаю, вы меня научили по ней ходить и садиться в кресло, не падая в него. Но в глубине души я все еще не Сара Лейси, не юная леди. Внутри я все еще…
Я замолчала.
Я чуть не сказала «Меридон, Конный Акробат», но я не хотела произносить это имя в таком доме. Я ни за что не хотела, чтобы леди Клара узнала, какой была моя жизнь до того, как я сюда попала.
Она холодно мне улыбнулась.
– Иногда я в глубине души тоже бываю непослушной девочкой, которая отказывается умываться, пока отец ее не побьет, и любит играть с деревенскими детьми возле замка в Ирландии, – сказала она. – Мы все втайне другие, Сара. В этом нет ничего особенного. Но я научилась быть первостатейной знатной леди в Лондоне. Ты тоже научишься. Ты ведь этого хочешь, не так ли?
– Да, – сказала я.
Это было правдой. Я хотела оставить жизнь, которой прежде жила, и то, что любила в ней, далеко позади. У меня слишком болело сердце при одной мысли об этом. Мне нужно было уйти от них далеко-далеко и никогда не возвращаться.