Мерле и повелитель подземного мира

Майер Кай

— Попроси его облететь еще две статуи, — сказала Королева Флюирия.

Мерле передала ее просьбу обсидиановому льву. Фермитракс развернулся и полетел к востоку, где на расстоянии нескольких сотен метров возвышался соседний колосс. Каждая из монументальных фигур стояла спиной к пропасти, устремив вдаль пустые темные глазницы.

— Их египтяне смастерили? — спросила Мерле.

– Да. После того как поле битвы провалилось сквозь землю, оставшиеся в живых воины Царева Государства обратились в бегство. Они

отступили за тысячи миль к северо-востоку и возвели там новую границу, которую и обороняют до нынешних времен. Египтяне же продолжили свое победное шествие и окружили их территорию со всех сторон, а египетские жрецы воздвигли эти статуи, чтобы охранять вход внутрь Земли.

— Хочется думать, что они стоят тут только для красоты.

Королева рассмеялась.

— Я тоже не жду, что статуи вдруг оживут, когда мы будем лететь мимо них. Ты ведь этого боишься?

– Да, немного побаиваюсь.

— Впрочем, сама я здесь тоже никогда не бывала, хотя…

Мерле прервала ее кашлем.

— Что с тобой?

— Не пугай и закрой рот, пожалуйста.

— Если бы у меня был свой, я бы не пользовалась твоим.

— Ну и не говори о том, чего не видела. Подумаешь, всезнайка. Разве можно знать все на свете?

— Нельзя.

— Вот и я так думаю.

— А что такое «всезнайка»?

Мерле шумно вздохнула и обратилась ко льву:

— Фермитракс, она всегда была такой?

— Какой такой? — спросил обсидиановый лев, а Мерле показалось, что он усмехнулся, хотя со спины его морда ей была не видна.

— Такой, всё знающей наперед?

— Наперед? Хм, да… Думаю, так можно о ней сказать.

Королева снова рассмеялась внутри Мерле, но промолчала. Мерле даже удивилась, что последнее слово осталось не за Королевой.

Вторая фигура почти не отличалась от первой. Разве что пальцы рук у нее были переплетены по-другому. У третьей одна ладонь лежала на другой, а в остальном все колоссы были похожи между собой, как три капли воды.

— Хотите на них поглядеть? — спросил Фермитракс.

— Да, — сказала Королева, и Мерле подала знак льву сделать еще один круг.

Фермитракс облетел третью статую, которая тоже не шевельнулась.

— Ты в самом деле ждала, что они вдруг оживут, протянут руки и схватят нас в воздухе?

Мерле пожала плечами.

— Я сама уже не знаю, чего ждать и чего не ждать. Я бы никогда не подумала, что смогу освободить Фермитракса из темницы. Или что полечу на нем над землей неизвестно куда. Не говоря уже обо всем том, что случилось за последние дни.

Она отважилась взглянуть вниз, в пропасть, но увидела лишь оставшуюся позади скалистую кромку и расстилавшийся под нотами туман, который кое-где окрашивался в красноватый цвет. Трудно было сказать, солнце ли, стоявшее высоко, озаряло туманную пелену, или изнутри шел какой-то жар.

— Вы думаете,

что там и вправду Ад находится? Тот самый, какой в Библии описывается или на картинках в церковном алтаре изображается? — Мерле сама удивилась своему насмешливому тону. И своему любопытству — тоже. Не она ли только что заявила, что после всех пережитых волнений и злоключений ее уже ничто не может удивить?

Фермитракс ничего не сказал. Наверное, подбирал подходящие слова или не знал, что ответить. Но Королева ответила вопросом на вопрос:

— А ты сама как полагаешь?

— Не знаю.

Мерле скользнула взглядом по безучастному лицу следующей встретившейся им статуи и спросила себя, почему ваятель вылепил этих больших болванов такими бесчувственными, если там, внизу, могут происходить самые ужасные вещи, и сказала:

— Во всяком случае, профессор Барбридж ничего не говорит о кострах, на которых грешников поджаривают. О котлах с кипящим дегтем и о камерах пыток он тоже не упоминает. Все-таки ему, наверное, можно верить. Кроме того… — она запнулась.

— Что?

После некоторого колебания Мерле продолжала:

— Кроме того, хочу сказать, что и такой Рай, какой описан в Библии, тоже не имеет никакого смысла. Зачем подвергать человека вечным, бессрочным пыткам? Это же очень… Очень глупо. Надо наказывать преступника или грешника, чтобы навсегда отбить у него охоту причинять другим людям зло. Но ведь когда на небо попадают праведники, они там вообще не могут согрешить, а грешники не могут искупить свой грех и сделать добро, потому что они на веки вечные посажены в Ад… Я не понимаю, какой смысл все это так устраивать?

Королева ничего не ответила, но Мерле показалось, что она втайне с ней согласна и одобряет ее умозаключения. Мерле, приободрившись, продолжала:

— Если Господь Бог действительно такой добрый, как в Библии сказано, почему же он способен приговаривать стольких людей к вечному наказанию? Как такое может сочетаться — доброта и жестокость?

К ее удивлению, ей ответил Фермитракс:

— Ты права. Зачем виновного так жестоко карать, если никакое возмездие его уже не исправит и не вернет на Землю!

— Вот именно. Выходит, все это — зряшный труд.

– Можно, конечно, Чистилище называть Адом, — сказала Королева, — но я не думаю, что оно таково, как его изображают ваши священники. Оно не при Боге и не при Дьяволе.

— He понимаю.

— Мы должны сами все узнать. Или выживем, или погибнем. Другого нам не дано.

— А ты разве не бессмертна?

— Нет, — сказала Королева. — Я жива, пока жива ты, Мерле. Хочу я этого или нет.

Мерле стало не по себе от таких слов, но в то же время ей было почти приятно их слышать. Однако незримый груз ответственности, давивший ей на плечи, стал чуточку тяжеже.