Мерле и повелитель подземного мира
Шрифт:
— Что будем делать? — спросила она.
— Тебе хочется узнать, кто там обитал?
— А тебе — нет?
— Не каждому знания на пользу, а мне они и вовсе не нужны.
«Хвастунья», — подумала Мерле и сказала:
— Значит, тебя не интересует, что стало с этими людьми?
— Если тебе интересно, давай посмотрим.
Фермитракс сделал несколько кругов над скалой, с опаской и осторожностью облетая разрушенный палаточный лагерь. За палатками было расчищено место для костра, от которого остались обугленные головешки, и рядом валялся котелок; у каменной стены стояло несколько ящиков, и к ним были прислонены три ружья, будто их
Не заприметив никакой опасности, обсидиановый лев резко снизился и приземлился на скале в нескольких шагах от остатков палатки. Оглядевшись, Мерле поняла, что тропка, которую она только что видела выше в каменной стене, вела на этот пятачок, а отсюда спускалась ниже, в бездну.
Мерле соскочила со спины Фермитракса, но одеревеневшие ноги подогнулись и она грохнулась задом наземь. Ей было уже не привыкать к таким посадкам, но прежде она быстрее вставала на ноги, а в этот раз, наверное, сказалась перемена воздушных атмосфер и усталость, накопившаяся за последние дни. К тому же со времени их ночевки в горах прошло уже часов шесть или семь, не меньше. Наверное, подумалось ей, так много времени было потеряно при поисках входа в этот иной мир или при блуждании в тумане, а может быть, еще раньше, когда они летали вокруг каменных стражей. Неужели они действительно так долго снижались в этой мглистой пелене? А казалось, всего несколько секунд.
— Какая чушь! — сказала она про себя.
«Чушь», — повторила Королева Флюирия в ее голове. Но зародившееся сомнение не развеялось.
После того как Мерле размяла ноги и расправила онемевшие плечи, она с удовольствием потянулась и пошла осматривать палатки. Фермитракс предостерег ее от излишнего любопытства и стал обнюхивать ружья и разгребать лапами ящики. Даже Королева, вопреки обыкновению, просила ее проявлять осторожность.
В конечном итоге осмотр не дал никаких результатов: на пятачке не оказалось ничего интересного или полезного. В одной из сломанных палаток Мерле нашла лишь тонкий кожаный пояс, на котором, как брелок, болталась сухая куриная лапка. Сверху из отрубленной лапки торчали жилки, напоминавшие нити для кукловода. По просьбе Фермитракса Мерле потянула за жилку, и когти на лапке судорожно дернулись, как живые. От испуга Мерле чуть не выронила странную вещь.
— Гадость, — сказала она и, оставив лапку, продолжала рассматривать поясок.
— Это — талисман на счастье, — пояснила Королева.
— Да?
— Его носят жители Царева Государства. Ты ведь знаешь, что их оберегает Баба-Яга, не так ли?
Мерле кивнула, хотя и допускала, что Королева тоже, возможно, видела эти вещи в первый раз и знала о них понаслышке.
На другой стороне скального пятачка Фермитракс разбил один из ящиков передними лапами и сунул туда нос.
— А что ты еще знаешь о Бабе-Яге?
— Не очень много. Она — ведьма или что-то в этом роде.
Королева добродушно усмехнулась.
— Ведьма. Или богиня. Люди там видят в ней и то и другое. Но хорошо известно, что она так же оберегает Царево Государство, как я… — тут она запнулась, и Мерле догадалась, что Королеву мучает чувство вины, — как я оберегала Венецию.
— А ты ее знаешь? Видела Бабу-Ягу?
— Нет. Но она не такая, как я, во всяком случае, мне так думается. Скорее всего, Баба-Яга обрела в давнюю пору человеческий образ, который и стал
Мерле качнула пальцем куриный талисман на пояске.
— Значит, это — оберег?
— Вполне возможно. Христиане носят крест, охраняющий от несчастий, а те, кто верит в могущество Бабы-Яги, носит при себе талисман — куриную лапку.
— Но это значит…
— …что мы наткнулись на остатки экспедиции, снаряженной сюда Царем.
Мерле задумалась над тем, как такое могло случиться. Египетская Империя за несколько десятилетий покорила весь мир, за исключением Венеции и Царева Государства, хотя они и не поддерживали между собой никаких отношений, по крайней мере таких, о которых знал бы простой народ. Мерле посмотрела на разгромленный палаточный лагерь, и ее охватило странное чувство — не то утраты, не то сожаления о том, что смелая затея потерпела неудачу. Как там живут, в том Царевом государстве? Как они отбивают атаки Империи Фараона? И самое интересное, — каким образом их защищает Баба-Яга? На все вопросы ей могли бы здесь ответить люди, если бы… а вдруг они отправились дальше, вниз?
— Как вы думаете, они еще живы? — Мерле намеренно спросила обоих: и Королеву, и Фермитракса.
Лев подошел и неторопливо проговорил:
— Палатка, во всяком случае, разодрана не ножом. Брезент превращен в лохмотья.
— Значит — когтями? — спросила Мерле, зная ответ заранее. И похолодела от ужаса.
Фермитракс кивнул.
— На камнях остались следы.
— Они даже скалы расцарапали. Это — они? — голос Мерле прозвучал так глухо, словно у нее комок в горле застрял.
— Боюсь, что да, — сказал Фермитракс. Царапины очень глубокие.
Мерле посмотрела на лапы обсидианового льва, потом — на каменное плато. Когти льва не оставили там никаких следов. Какие же должны быть когти у этих чудовищ, которые капали на людей из Царства?
Она все поняла. Подозрение перешло в уверенность. У нее вдруг открылись глаза, как у спящего, которого внезапно разбудили.
— Это — лилимы, — сказала она решительно.
— Какие лилимы? — спросила Королева.
— Когда профессор Барбридж шестьдесят лет назад открыл Ад и впервые увидел его обитателей, он дал им это имя. Учитель в приюте нам об этом рассказывал. Барбридж назвал их «дети Лилит», в честь первой жены Адама.
Фермитракс склонил голову набок.
— Люди верят в эту легенду?
Мерле кивнула.
— Да. Это, наверное, самая древняя наша легенда. Удивляюсь, что ты ее не слыхал.
— У каждого народа и у каждого племени свои мифы и сказания о происхождении мира, — почти обиженно заметил обсидиановый лев. — Ты же не знаешь ни одной легенды львиного народа.
— Я знаю, кто такой Адам, — сказала Королева. — Но о Лилит никогда не слышала.
— Адам и Лилит были первыми людьми, сотворенными Богом.
— Я полагала, что женщину звали Евой.
— Ева появилась позже. Бог сначала сотворил Адама и Лилит, мужчину и женщину. Они были в раю совсем одни и должны были родить детей, чтобы населить мир своими потомками. И вообще они были первыми живыми существами.
Фермитракс недовольно заворчал, и Мерле вопросительно взглянула на него.
— Всегда вы, люди, вот так, — сказал он хмуро. — Всегда считаете себя самыми первыми и самыми лучшими. Но к той поре уже давным-давно существовали первые каменные львы.