Мерлин
Шрифт:
— Ш-ш-ш... — Она нагнулась и поцеловала мне руку. — Все сказано и прощено. Все в прошлом и миновало.
При этих словах у меня на глазах снова выступили слезы. Есть ли на свете человек, достойный такой любви?
В ту ночь я спал в своей старой комнате, а наутро отправился рыбачить с Аваллахом. Я сидел на средней банке, а он шестом направлял плоскодонку к любимой заводи. Солнце плясало на поверхности озера, камыши кивали под ветерком, по зеленому мелководью бродила цапля, выискивая лягушек, на мшистом берегу испуганно
— И как это, Мерлин? — спросил Аваллах. Он стоял, держа наготове острогу.
— Быть безумным?
— Быть наедине с Богом, — отвечал он. — Я часто размышляю, что значит быть в Его присутствии: видеть Его, слышать, припасть к Его стопам.
— Так ты думаешь, это с Ним я был? — Я со стыдом понял, что не сознавал этого прежде. Однако за годы размышлений Аваллах стал чуток к Духовной жизни.
— С кем же еще? С Самим Господом, — радостно продолжал он, — или с кем-то из Его ангелов. И то и другое — большая честь. — В этот миг рыба блеснула под кормой, острога упала и тут же появилась вновь с бьющейся на зубцах отменной щукой.
Покуда он аккуратно отцеплял рыбу, я думал над ответом. Конечно, меня поддерживали, пока я жил без людей. Тогда я не задумывался об этом, полагая, что успешно применяю знания, усвоенные у Подземных жителей, и потому еще не сгинул в этих краях. Однако и в том, что я получил такую подготовку, угадывается промысел Божий.
И наконец Он явился мне — я знал это, хотя не смел признать это вслух даже наедине с собой. Однако Аваллах все понял и принял с величайшим жаром и лишь малой долей благочестивой зависти. Я дивился его вере.
— Какой же ты счастливец, Мерлин. — Он нагнулся, снова взял шест и повел челнок вдоль заросшего камышами берега. — Я, который всем сердцем желал бы хоть миг провести в присутствии Господа, должен удовольствоваться лицезрением Его святой чаши.
Он сказал это буднично, но настолько же серьезно, насколько и искренне.
— Так ты тоже ее видел? — спросил я, позабыв, что так и не рассказал ему про видение.
— Да, кажется. — Дедушка подмигнул мне. — Значит, ты знаешь.
— Что она существует? Да, думаю, это так.
— Смог ли ты к ней прикоснуться? — спросил он с тихим почтением.
Я покачал головой.
— Нет, как и у тебя, это было только видение.
— А... — Он сел и положил мокрый шест на колени. Молчание заполняли тихий плеск воды под днищем да кваканье лягушек. Аваллах снова заговорил. Теперь он впервые в жизни обращался ко мне, как к брату.
— Знаешь, — сказал он, — до сей минуты я думал, что чаша Господня ускользает от меня из-за великого греха моей жизни...
— Ну, дедушка, ты грешил не больше других. Меньше, чем многие, которых я могу назвать. И потом, Бог простил тебя...
Из моей попытки утешить его ничего не вышло, сомневаюсь, что Аваллах вообще слышал мои
— Я дал жизнь Моргане.
При звуке этого имени сердце в моей груди налилось свинцовой тяжестью. Моргана... Что-то поделывала она, пока я жил вдали от мира людей? Чутье подсказывало мне, что она не сидела сложа руки. Она представилась мне жутким черным пауком, плетущим паутину смерти.
— Где Моргана? — спросил я, со страхом ожидая ответа. Мне надо было это знать.
Аваллах устало вздохнул.
— Она на Оркадах — это группа островков в Северном море. Думаю, для нее это самое подходящее место — по крайней мере, отсюда далеко.
Я слышал об этом островном королевстве. На языке бриттов его зовут Инисоедд Эрх — Острова Страха. Теперь я знал, почему.
— Что она там делает?
Король-Рыбак устало вздохнул. Тот, кто не испытывал такого раскаяния, не поймет страданий родителя, чей ребенок сбился с пути. Однако он нес свою муку, как пристало королю,— без самооправданий и жалости к себе.
— Что делает Моргана, знает только она сама. Впрочем, недавно мы слышали, что она вышла замуж за короля по имени Лот и у них есть дети. Я ничего не знаю ни о нем самом, ни о его злополучном потомстве, но с севера доходят вести о неописуемых мерзостях и ужасах. Разумеется, это ее рук дело, но что она затевает — я угадать не могу.
Я более-менее догадывался, что она затевает.
— Что-нибудь говорят о ее детях?
— Только то, что они живы. Но даже и это неточно... Так, россказни путешественников да неясные слухи.
Моргана, надо отдать ей должное, выучилась терпению. Она выжидает, без сомнения, совершенствуясь в своем искусстве и запретной науке древних, набираясь силы и черной мудрости. Вероятно, она понимает, что время нанести удар еще не пришло. Вскоре в стране наступит хаос — ей только того и нужно. Тут-то она и выступит, и мы — тут обольщаться нечего — это почувствуем.
В этот момент мне стало ясно, что беды Британии нельзя рассматривать отдельно от Морганы. Сам факт, что она выбрала в мужья бритта — жители Оркад скорее бритты, чем пикты или ирландцы, — означает, что с нашей последней встречи ее притязания только выросли. Тогда ей было довольно терзать одну-две души, теперь понадобилось целое королевство.
Великий Свет, будь крепким щитом Твоим воинам, будь самой сталью в их руках!
Мне приходило в голову воспользоваться провидческой чашей, чтобы узнать, что там затевает Моргана. Как ни мало хотелось мне с ней встречаться, я мог бы это сделать. Все же мне представлялось, что лучше не привлекать к себе ее внимания. Кто знает, какие силы ей подвластны? Вполне вероятно, она уже проведала, что я вернулся к живым, а нет — так скоро узнает. Пусть лучше ждет и гадает. Не стоит сообщать врагу, где ты и каковы твои силы.