Merry dancers: продолжим?
Шрифт:
— Ну, внучка — это и так, практически, твой ребенок, — рассудила Друэлла. — Вот мистер Поллукс, похоже, не разделяет её чувств, он ожидает от нас наследника, — она пожала плечами. — Зато мои родители довольны… Если вспомнить, какое лицо делает Лизандра, когда Барти называет её бабушкой, то у нас ещё нормальная семейка.
Но Аврора не оценила шутки, она упорно молчала, не желая выходить на любопытную для Друэллы тему; она собралась было что-то сказать, но только открыла и закрыла рот, а затем и вовсе сделала вид, что интересуется резной балюстрадой беседки и с удовольствием пьет ароматный чай. Побарабанив пальцами по столу, Друэлла нахмурилась. Несмотря на свою хваленую сдержанность, она не выдержала
— Я понимаю, что это не моё дело, но почему вы не заведете ребенка, я же вижу, как вы с Абрахасом смотрите на Беллу. Скажи, у вас что-то… не так? — чтобы не смотреть ей в глаза, Друэлла стала поправлять манжеты рукавов платья, коря себя за излишнее любопытство, однако ответа так и не последовало. Подняв взгляд, она прикусила губу, увидев, каких трудов Авроре стоило сдерживать подступающие слёзы, собирающиеся в чуть покрасневших глазах. — Прости, я не должна была…
— Ничего, всё нормально, — с вялой улыбкой отозвалась Аврора, поставив чашку чая на стол и принимаясь гладить прикрепленную к платью брошь Джеки в виде пчелы, которая как нельзя лучше сочеталась с бледно-желтым цветом ткани. — Это становится слишком заметным, мне нужно учиться сдерживать свои эмоции, — безжизненным голосом, всё с той же каменной улыбкой, сказала она. — Ты права, у нас что-то не так, и мы не можем понять что. Целители говорят, что мы полностью здоровы, но есть вероятность, что мы просто не подходим друг другу…
— Ты прости меня, просто я не могла не заметить, — Друэлла потёрла мочку уха — этот жест означал озабоченность и волнение. — Ты ведь слышала, что у Вальбурги проблемы, она уже очень давно пытается выносить, но целители говорят, что шансов мало, — с грустью выдохнула она. — Многие считают, что это из-за того, что они с Орионом родственники, хотя… не такие уж и близкие…
— Я думаю, что проблема во мне, — будто и не слушая историю Вальбурги, сказала Аврора; успокаивая нервы, она водила пальцем по ободку полупустой чашки. — Я могла попасть под какое-то проклятие в гробнице, Абрахас был прав, мне стоило сначала заняться семьей, а потом уже думать о своих амбициях… — она горько усмехнулась. — Хорошо, он уже отбросил бредовую мысль, что будто я намеренно использую противозачаточное зелье, потому что не хочу иметь от него детей… — Аврора осеклась, она выглядела напуганной и одновременно виноватой. — Я что-то разговорилась, — приложив ладонь ко лбу, она умоляюще взглянула на Друэллу: — Прошу, не говори это никому, даже Цигнусу. Абрахас сильно переживает, — и прикрыла рот ладонью, будто боялась, что ещё что-нибудь ляпнет.
— Не переживай, это останется между нами, — с беспокойством сказала Друэлла, глядя на несчастную. — Может, проклятие не так просто обнаружить?
— Я не знаю, есть такая вероятность, но… Такое впечатление, что у нас вообще не должно быть детей… Не обращай внимания, моя паранойя достигла вселенских масштабов, просто лорд Луи Малфой… Он жутко злой из-за этого, мы и так с ним не ладили, а теперь… За два года он меня по лекарям затаскал, смотрит на меня, как на исчадие ада…
— А Абрахас? Дело же может быть в нём? — но на этот вопрос Аврора ответила лишь пару раз дёрнув плечами. — Ясно… Знаешь, я бы могла посоветовать тебе одного «особого» целителя, только она, как бы тебе сказать, использует слегка непривычные методы. Она чистит ауру…
Аврора с интересом навострила уши, видимо, совсем отчаялась и уже не отказывалась ни от какой помощи. Она даже не заметила, как окунула в чай прядь волос.
— В общем, Вальбургу она обещала вылечить, вот уже год занимается ею, только это тоже должно остаться между нами, — Друэлла склонилась над столом и осторожно огляделась по сторонам: — У Вальбурги, по её словам, случай практически безнадёжный, и это должно
Аврора покраснела от стыда, наконец, осознав, что наговорила лишнего, и если Абрахас об этом узнает, то сильно разозлится. Покрутив чашку между ладоней, она взглянула на лысые кроны деревьев, на которых еще не набухли почки.
— Нет, спасибо, Друэлла, я ценю твою помощь, но мы справимся, — поднявшись с места, Аврора якобы невзначай заметила: — Солнце скрывается, не хочу по дождю в дом идти, может, присоединимся к празднику?
Переминаясь с ноги на ногу, она смотрела на собеседницу, с сомнением поглядывающую на отнюдь не пасмурное небо. Сжалившись, Друэлла всё же поднялась с плетеного кресла.
— Не беспокойся так, ты же знаешь, что я желаю вам только добра…
Наверное, материнство меняет женщин, вот и Друэлла, у которой когда-то были жестокие глаза, будто с двумя маленькими зелеными эмблемами Слизерина, сейчас всё больше и больше замечала за собой склонность сочувствовать другим и даже проявлять какую-либо заботу. Жаль, что сейчас её участие не было оценено по достоинству.
Войдя в распахнутые двери, за которыми всё чаще слышался нестройный смех, оглашающий начало «взрослой» части праздника, Аврора, дабы быстрее избавиться от общества Друэллы, быстрым шагом направилась к мужу, не глядя по сторонам, но внезапно кто-то несильно толкнул её прямо на угол стоящего рядом высокого столика с напитками.
— Прошу прощения, леди Малфой… — полноватый мужчина с пышными черными усами с завитушками рассыпался в извинениях. — Вы сильно ударились? — он в ужасе смотрел на то, как она растирает ушибленный бок.
Изо всех сил стараясь не морщиться от боли, Аврора ответила:
— Ничего страшного, сэр, — имени этого человека она не знала, да и самого его увидела впервые на празднике, однако сложно было бы не запомнить подобный типаж. Несмотря на свое внушительное пузо и смешные усы, дающие ему сходство с преподавателем зелий в Хогвартсе — Горацием Слагхорном, добродушным его взгляд нельзя было назвать — строгие, собранные, умные, возможно, чуть жестокие, из-за изгиба бровей, глаза не понравились Авроре, да и сам полный подозрительности взгляд вызывал в ней смешанные чувства. Волшебник, судя по присутствию на этом семейном празднике, являлся родственником Друэллы или Цигнуса, или, как вариант, просто очень близким другом семьи.
Угрюмый взгляд, которым он сверлил её, произнося свои неискренние извинения, поразил даже приближающегося на помощь жене Абрахаса.
— Всё нормально, дорогая? — не сводя глаз с усатого незнакомца, поинтересовался он.
— Да… — чуть несвоим голосом ответила она, таращась на то, как волшебник со смесью новых подозрений теребит вытащенный из-за пазухи странного вида металлический медальон с пересекающей круг в треугольнике линией. Движения пухлых пальцев по нему слишком навязчиво привлекали к себе внимание, а правая бровь на его лице чуть подергивалась. — Сэр, с вами всё в порядке? Вам плохо?
Волшебник состроил такую гримасу удивления, будто она спросила у него, сколько кладок в год делает альпийский костокрыл. Абрахас с Авророй удивленно переглянусь, когда он, хмуро поправив ворот сюртука, просто развернулся и ушёл, оставив их крайне озадаченными.
— Странный какой-то… Кто это? — поинтересовалась Аврора. — Он даже не представился.
— Это дядюшка Эрл Суон из Хэмпшира, по линии Друэллы, — подсказал появившийся из ниоткуда возле четы Малфой Цигнус; отсалютовав кому-то бокалом, он с долей откровенной неприязни посмотрел вслед вышеназванному родственнику супруги: — Тот ещё скряга, хотя Друэлла считает его довольно добродушным… Терпеть не могу людей, которые строят из себя милых и безобидных, а глаза выдают иное.