Мертва и опасна
Шрифт:
Ещё бы! Он ведь считал, что всё схвачено. А тут явление героя, едва ли не второе пришествие!
– Мы пересекались пару раз, – Картрайт продолжал смотреть на Джордана, и взгляд с каждой секундой становился холоднее, беспощаднее.
– Джордан приехал за подругой. За Морин. Она сегодня участвовала в съемке, – быстро пояснила я, делая вид, что выгораживаю будущую жертву.
– Ясно, – процедил Картрайт. – По-прежнему, увлекаешься моделями, Джордан?
– Разве преступление увлекаться красивыми женщинами? – ответил тот, а на щеках заиграл
Он был в бешенстве. Потому что минуту назад не верил в наличие соперника. Тем более, соперника, который не уступал ему ни в положении, ни в мощи. Картрайт – не простой доктор, как был Марко. С ним легко не справиться. Сам кого угодно в бетон закатает. Да так, что концов не найдут.
– Нам пора, Сирена, – шеф повернулся ко мне, не замечая более Джордана, взял за руку и повел к автомобилю.
Я подчинилась беспрекословно. На беснующегося кавалера тоже не взглянула. Ушла прочь деловой походкой, чувствуя спиной яростный взгляд. Яростный и очень-очень жадный. Джордан сходил с ума. Теперь он хотел получить меня еще сильнее. Получить во что бы то ни стало.
…Машина мягко тронулась с места и покатила по мегаполису. Я сидела на заднем сиденье рядом с шефом и смотрела в окно: на здания, на людей. По телу, словно лава, растекались горячие волны. Радости и злорадства. Мне понравилось выражение лица Джордана. Ударился о стену, подонок? О бетонную стену? Так тебе! Не всё желаемое можно получить на блюдечке.
– Посмотрим, что Джордан выкинет дальше, – проговорил Картрайт, после того как нажал кнопку, и нас отделила от водителя перегородка. – Вряд ли придется ждать долго.
– Скорее всего, – отозвалась я. – Он как одержимый зверь. О! Я не боюсь. Джордан не тащит женщин в кровать против воли. А если попытается нарушить собственное незыблемое правило, не страшно. Я умею постоять за себя. Спасибо твоим ниндзя за уроки самообороны. И всё же… Он кажется мне не совсем нормальным, и это нервирует.
– Не совсем нормальным? – протянул Картрайт с усмешкой. – Да Джордан основательно с головой не дружит, учитывая все его «подвиги». Скорее всего, приставит к тебе слежку. Так что никакой самодеятельности. И никаких интимных встреч со Стивеном.
– Разумеется.
Я спрятала улыбку. Он бы не стал тем, кто он есть, не будь прозорливым, жестким и чертовски умным.
Взгляд невольно остановился на его волевом профиле. Уильяма Картрайта сложно было назвать красивым мужчиной. Черты лица довольно грубые, нос орлиный. И всё же было в нем нечто притягательное. Быть может внутренняя сила. Или огонь, что в нем горел. Нет, между нами никогда ничего не было, хотя Картрайт часто менял любовниц. Я оставалась деловым партнёром без намека на вольности. А сегодняшний поцелуй был лишь частью игры, не более.
Кстати, я до сих пор не знала, что именно Джордан сделал Картрайту. Шеф никогда не распространялся об этом, а попытки вычислить всё самой не увенчались успехом. В первую встречу он сказал, что мерзавец причинил вред дорогому ему человеку. Вот только кому? Супруга шефа (первая
Оставался вариант с любовницей. С одной из многочисленных любовниц Картрайта. Той, что успела задеть сердце большого босса, а потом умудрилась попасться на глаза Джордану. Но это было лишь предположение. Близка ли к истине моя догадка, я не знала.
– Я тоже приставлю к тебе слежку, – объявил Картрайт. – Тайную, чтоб соглядатаи Джордана не заметили. Пусть парни бдят. На всякий случай.
– Хорошо.
Эта идея мне понравилась. Когда есть страховка, действовать проще. Спокойнее.
– Завтра открытие выставки, – напомнил он. – Наверняка Джордан туда явится. Будь с ним милой, но сохраняй дистанцию.
По телу прошел холодок.
Выставка…
Да чтоб ее!
– Что не так? – спросил Картрайт, заметив тревогу, промелькнувшую на лице.
– Я по глупости пригласила на открытие Джеффа Стилла, – призналась я.
А смысл скрывать? Шеф всё равно узнает.
– Вот уж точно по глупости, – припечатал тот. – Что на тебя нашло, позволь узнать?
Я лишь пожала плечами. Не хотелось рассказывать о девочке Агнесс и ее проблемах. О девочке, которая и послужила причиной спонтанного решения.
Картрайту не понравится подобная слабость. Категорически не понравится.
– Ладно, этого уже не изменить, – проговорил он, не дождавшись ответа. – Главное, будь осторожна. Вдвойне осторожна. И впредь никаких безумств.
****
Приехав домой, я озаботилась делами. Посмотрела беглым взглядом расписание на завтра. Съемка предстояла только вечером. В студии. Снова рекламная. Днём же меня ждало открытие выставки, с которой я связывала немало надежд. Не только ради легенды для Сирены Йорк. Я жаждала успеха. Потому что Адель Деларо умерла. Во всех смыслах. От ее жизни ничего (и никого) не осталось. Теперь я была Сиреной. Не играла роль, а проживала ее жизнь, и мне нравилась работа фотографа. А выставке предстояло стать очередным шагом по карьерной лестнице. Оставался лишь вопрос: вверх или вниз.
Я очень рассчитывала на первый вариант.
Примерно через час, когда я листала буклет с экспонатами (отобранными фотографиями для выставки), позвонил редактор журнала, для которого я снимала Джеффа. Накануне я отправила ему фото, которые успела сделать до срочного звонка от взволнованного отца проблемной девочки Агнесс. Я ожидала услышать пожелание получить еще несколько разноплановых кадров, однако оказалось, что редактор всем доволен, и новая съемка не требуется.
Закончив разговор, я набрала номер Джеффа, чтобы сообщить новость.