Мертвая петля
Шрифт:
Сине-черные фигуры деловито сновали в разных направлениях. Рычал мотор автомобиля. По воздуху несся чей-то удаленный крик. Хрустел под ногами гравий.
Глаза Джека постепенно привыкали к зловещему полумраку. Где-то впереди он услышал новый звук: резкий, металлический.
Призрачные черные холмы постепенно превратились в серповидную земляную насыпь, резко выделяющуюся на фоне бирюзового неба.
Да. Да, я знаю, что это такое. Там держат самолеты. Я видел это с воздуха. Земляные укрепления. Да.
Джек подошел к ближайшему подземному ангару. Теперь, когда его глаза немного привыкли к этому безобразному освещению, он смог разглядеть тупые, запрокинутые кверху носы нескольких самолетов.
Пропеллер с тремя лопастями. «Спитфайры? Том точно бы мне ответил, что это такое.
Тут царило нечто странное — словно какое-то напряженное ожидание, натянутое, как струна фортепиано. Оно гудело в ушах. Из-за него перехватывало дыхание, остро не хватало воздуха.
Джек двинулся вперед, побрел сквозь густую, как кровь, настороженную и тревожную ночь.
Дзинь!
Чистый и звонкий звук. Металл о металл.
Джек вошел под черную тень самолетного крыла.
Длинный, высокий бок фюзеляжа чернел на фоне неба, его контуры казались тонко прорисованными и острыми, как лезвие ножа. Стеклянный фонарь кабины пилота был отодвинут назад. На крыле стоял мужчина, перегнувшись в кабину и что-то там делая. Джек видел только его согнутую спину и руки, напряженно что-то то ли закручивающие, то ли отвинчивающие.
Звякали и скрипели инструменты.
Техническая служба?
Авиамеханик, выполняющий последние приготовления перед полетом?
Нет!
Джек знал, что его перенесла в это место какая-то неведомая сила не для того, чтобы он смотрел на ка-кую — то невинную процедуру. Здесь происходило что-то нехорошее. Что-то злое. Ужасное. Коварное.
Стоящий на крыле человек выпрямился с облегченным вздохом. Или стоном.
Джек подошел ближе и поднял голову, чтобы заглянуть в лицо этому человеку.
Стеклянный фонарь вернулся на свое место.
Человек обернулся.
Джек узнал его лицо.
Он видел его только один раз: на выцветшей черно-белой фотографии. Однако теперь это лицо искажала сатанинская усмешка, губы раздвинулись, обнажив волчий оскал стиснутых зубов.
Мужчина спрыгнул вниз, почти на голову Джеку.
Похоже было, что он не замечает присутствия постороннего.
Мужчина нагнулся вперед, упираясь ладонями в колени, словно только что остановился после долгого и напряженного бега на длинную дистанцию. Он закрыл глаза, наклонил голову и с шумом выдохнул.
Казалось, он подавляет в себе какие-то внутренние терзания.
Внезапно Джек понял, какой это самолет. Это был «Спитфайр».
Атмосфера обреченности уже окружала его подобно мрачному облаку.
Это был «Спитфайр» Глена Лустока.
Это был вечер 23 августа 1940 года.
Назавтра прилетят самолеты «Люфтваффе». Эскадрилья аэродрома «Личфорд-Грин» поднимется в воздух. Глен побежит к своему самолету вместе со своими храбрыми соратниками, когда раздастся неистовый вой сигнала тревоги. Он заберется в кабину.
«Спитфайр» взмоет в воздух и стремительно бросится в бой.
Он получит повреждение. С трудом дотянет до родного аэродрома. И рухнет, объятый пламенем, на фермерский дом. Погибнут эвакуированные из Лондона дети.
Однако причиной гибели этого истребителя станет не вражеский огонь.
Джек наконец-то увидел это с полной ясностью: и эта ясность рассекла царившую в его голове сумятицу, словно лезвие бритвы.
Боевой истребитель Глена Лустока взлетел с родной бетонной полосы уже обреченным на гибель!
Мужчина выпрямился. Его душевные терзания закончились. Он одернул свой фирменный китель и направился в ночь. С высоко поднятой головой, со строгим и замкнутым лицом он прошествовал мимо Джека. В расширенных зрачках отражалось пламя. Пламя горящего фермерского дома, пострадавшего в грозовую ночь.
«Все кончено. Мне остается лишь верить, что победа, которую мы одержим рано или поздно, докажет, что я не зря это сделал».
С прямой как доска спиной и с рассудком, не желающим думать о последствиях этого поступка, командир эскадрильи Альфред Лейбридж-Смит вернулся на командный пункт эскадрильи — еще не догадываясь о том, какой ужасной ценой окупится убийство Глена Лустока.
— Что ты тут делаешь? — Голос был пронзительный, и в нем слышались одновременно испуг и гнев. — Как ты посмел войти сюда?
Голос вернул его в реальный мир. Джек заморгал и огляделся по сторонам. Он все еще находился в той лишенной воздуха комнате на Рэднор-роуд. В зловещем кабинете. Но его пальцы уже не прикасались к дневнику.
— Успокойтесь, леди! — услышал он за спиной окрик Реган.
Джеку все это показалось сном — мучительным сном, вклинившимся в ночной кошмар. Перед глазами еще стояло зловещее ярко-синее пятно, мешало смотреть. Он зажмурил глаза и открыл их снова, стараясь понять, что происходит вокруг него.
В дверях кабинета стояла женщина — в купальном халате, волосы спрятаны под полотенце, кожа розовая от горячей воды. Стояла и кричала на них.
— Задняя дверь была открыта, — услышал Джек слова Тома. — Мы не сделали ничего плохого. Честное слово.
Наконец Джек сумел собраться с силами.
— Вы миссис Боулс? — вежливо спросил он. — Вы ведь миссис Боулс? Я Джек Крисмас. Мы беседовали с вами по телефону. Помните? Вчера вечером?
— Что? — Шок сменился подозрительностью. Гнев остался на месте. — Как вы посмели просто так, без приглашения, войти в мой дом. — Рука женщины вытянулась. Дрожащие пальцы указали на пол. — Оставаться всем там, где стоите! Не двигаться! Я вызываю полицию.