Мёртвая столица
Шрифт:
Утренняя разминка в виде неспешного брождения через поляну. Можно и быстрее: со временем привыкаешь удерживать себя на этой стороне и не вылетать в реальный мир от любого резкого движения.
Проходя мимо дерева, Линсон провёл рукой над сухими сучьями. Ладонь прошла через пустоту, не тронув листвы на той стороне. Сейчас проводник пребывал в мире Порчи и душой, и телом. Прямо как в тот день, когда банда «быков» вломилась в пустой дом, пока их цель спала мирным сном в иной реальности.
Полминуты. Минута. Две, три, пять.
Хотелось выпить
Одиннадцать, двенадцать.
Наконец мёртвый мир стал размываться, сквозь пелену тишины пробились звуки живой природы: шелест листвы, стрекотание кузнечиков. Аккуратно, но настойчиво Порча выдворила проводника из своих владений, заставив вернуться в реальный мир.
Двенадцать минут, неплохо.
Первым делом Линсон утолил жажду и прикончил недоеденный вяленый окорок, после чего продолжил тренировки — теперь с использованием Окуляра. Самостоятельно перейти границу между мирами можно было лишь во сне, артефакт же позволял переноситься в соседнее измерение и выходить оттуда в любое время по собственному желанию.
Первая часть процедуры не требовала никаких особых навыков и служила проводнику уже много лет. Закрепить Окуляр на лице, надвинуть линзу на глаз — и перед взором предстаёт картина погибшей рощи, где Линсон уже успел побывать перед завтраком.
А вот дальше требовалось изменить привычное поведение, выйти за пределы одной лишь зрительной связи. За годы пользования артефактом проводник успел привыкнуть к странному ощущению, будто его затягивает в иную реальность, и наловчился сопротивляться пугающему эффекту. Со временем это вошло в привычку и уже не требовало постоянной концентрации.
Вил же предлагал поступить в точности наоборот: не только не противиться действию Окуляра, но и наоборот — всецело отдаться ему, помочь затянуть себя в омут междумирья, похитить из пределов реального мира.
Расслабленность, чувство невесомости, неведомая, но ощутимая сила, проталкивающая тело сквозь границы реальности. Уходят звуки, уходят запахи; гибель всего живого проносится перед правым глазом, скручивая и иссушая листву на деревьях, очищая землю от травы. Птицы замертво валятся с ветвей, достигая земли маленькими скелетиками. Всё умирает, пока два мира в обоих глазах не сливаются до полной идентичности.
Рука тянется к ближайшей кроне — и не нащупывает листвы на голом суку.
Проводник снова находился в мире Порчи.
С Окуляром на лице Линсон мог находиться в этой реальности бесконечно долгое время — можно было и не проверять. Главное — освоить сам переход и развить его скорость, с чем у проводника пока что были проблемы. Перемещение из мира жизни в мир смерти занимало у Линсона около минуты и совершенно не годилось на случай экстренного отступления. Вил уверил, что скорость придёт с практикой.
Пора было выбираться обратно. Делалось это старыми добрыми методами: болью или шумом, а лучше и тем и другим
Проводник был готов отправляться в Кеварин. Вилле обещал встретить его завтра утром и посоветовал закончить все дела в Эрконе. Путь будет долгим, и не исключено, что для Линсона Марея он станет дорогой в один конец. Там его ждали «пиявки», а здесь… гора золота да мечты о счастливой старости. Ещё не зная, во что конкретно он ввязывается, проводник смутно подозревал, что вожделённая старость его, скорее всего, уже не дождётся.
Линсона не раз посещала простая и очевидная идея — отказаться. Уже добрую половину своей жизни он вполне неплохо обходился без банды, да и «пиявки», судя по всему, теперь не слишком-то нуждались в его воровских талантах. Ради чего он, в конце концов, столько лет накапливал сбережения и с достойным праведного монаха аскетизмом экономил каждую монету? Чтобы бросить всё в последний момент, увидев за окном призрак из прошлого?
Подобные раздумья приходили, подолгу зудели в голове, а затем уходили, уступая перед одной простой мыслью.
Он должен узнать.
Что стало с «пиявками»? Как они выжили, где раздобыли Окуляры? Где находятся и что замышляют? И какова их роль во всём происходящем?
Какова его роль?
Можно было и не пытаться побороть это наваждение. Прогонишь сегодня — вернётся завтра. Будет приходить каждый день, утром и вечером, навсегда лишит покоя. И вместо беззаботной старости будет ёрзание в кресле, беспокойное хождение по дому и голос в голове, повторяющий раз за разом:
«А что, если бы ты пошёл с Вилом? Что бы ты узнал, какие тайны тебе бы открылись? Что, если «пиявки» всё-таки нуждались в твоей помощи? А может, в ней нуждался весь мир?
Ладно, ладно, шучу. Иди спать, Линсон Марей, время уже позднее. И не забудь положить грелку — в твоём возрасте вредно мёрзнуть.
Мир как-нибудь проживёт и без тебя».
Не проживёт. Теперь — уже нет.
Пятый член «пиявок» получит свои ответы, а в случае чего… Ну не станут же они, в конце концов, брать его в плен. Никогда не поздно вернуться в Бартелион, забрать у Генрима свои деньги и уйти на покой.
Утром он отправится в Кеварин.
А ночью предстояло разобраться с ещё одним делом.
***
До города Линсон добрался, не выходя из мира Порчи. Вил советовал проводить здесь побольше времени, чтобы тело и разум быстрее привыкли. Была у этого места и другая приятная особенность: если рассеять внимание и перестать всматриваться в каждое дерево и кочку, то через несколько минут ты обнаруживал себя там, куда должен был добраться самое меньшее за час. Не только время, но и пространство здесь было крайне неустойчивым, сужаясь и перестраиваясь прямо на ходу.