Мертвая тишина
Шрифт:
Кейн смотрит на меня и кивает в сторону коридора.
Я иду с ним, полагая, что ему нужно что-то обсудить.
— Смены можно будет поменять, — заверяю я его. — Не обязательно именно в этом порядке.
Двое других мужчин видят, что механик тоже направляется к выходу, и покидают мостик. Как только мы с Кейном скрываемся из поля зрения Лурдес, он тянет меня за угол, в сторону от кубрика.
— Что… — начинаю я.
Его губы, теплые и мягкие, накрывают мои. А потом Кейн обхватывает меня
Его пыл застигает меня врасплох, и на секунду я замираю с безвольно повисшими руками. Но только на секунду. А потом словно бы вспыхиваю изнутри. Словно в двигатель впрыснули топливо.
Вцепляюсь в его футболку, притягивая поближе. Как будто такое возможно. У него задирается футболка, и от гладкости его кожи кружится голова. Мне хочется вдохнуть его, забраться на него, затащить внутрь себя.
Когда он отступает от меня, в его голубых глазах светится любовь — и что-то еще.
— Не хотел ждать целых шесть часов, чтобы сделать это, — задыхаясь, говорит Кейн и нежно проводит кончиками пальцев по моей щеке.
А я стою, и голова у меня идет кругом и пухнет от множества мыслей. И четкая из них лишь одна-единственная: «Не надо этого».
Его губы, только что оторвавшиеся от моих, кривятся в улыбке. Он словно бы понимает, что у меня на уме. Наклоняется и целует меня в лоб, а потом разворачивается и уходит.
— Все будет хорошо, — напоследок бросает Кейн через плечо. — С нами все будет в порядке.
Даже в своем ошеломлении я морщусь, как от боли. Ну зачем говорить это так громко и уверенно! Нельзя так искушать судьбу.
15
8 часов на «Авроре», 63,5 часа до зоны действия комсети
Пересчитываю запасы воды и продовольствия. Дважды.
Составляю список задач для Ниса, включая взлом зашифрованного вахтенного журнала.
Лурдес занята протоколом исходящих передач. Просмотреть отправленные сообщения нельзя, они удалены, однако можно установить, кто и как часто пытался связаться с Землей. Я попросила ее составить список самых активных. Вдруг обнаружится какая-то система.
Шесть часов — не так уж и много времени для отдыха. Зато для размышлений — даже чересчур много. А поводов для раздумий целая уйма.
«Аврора». Что здесь произошло. Что нам может грозить в эти шестьдесят с лишним часов.
Кейн.
От последнего под ложечкой у меня завязывается тугой узел предвкушения и ужаса. Как будто я украла что-то, в чем так отчаянно нуждаюсь, и вот теперь сижу и жду, когда меня поймают. Жду, когда после «а» на меня обрушится и «б» и припечатает к земле.
Как после подачи заявления на должность капитана транспортника. Я знала, что не получу ее и что работа
Хотеть всегда больно.
Чтобы чем-то занять мозг и избавиться от непроходящего ощущения крепких объятий Кейна, я заставляю себя снова просматривать видеозаписи на планшете, даже законченные серии «Данливи». Выискиваю что угодно, хоть сколько-то выделяющееся на общем фоне как намек или предзнаменование грядущего ужаса.
Ничего. Как будто щелкнули выключателем. Все выглядит нормально — насколько нормально может быть в реалити-шоу об избалованных и богатых девицах на космолайнере, полном таких же избалованных и богатых пассажиров; на записях, например, есть сюжет о перепалке из-за рецепта веганского паштета, — а буквально в следующий миг на фоне изысканных кожаных диванов и мрамора разворачивается апокалиптическая драма.
Осторожно опустив планшет на пол, откидываюсь на спинку кресла и протираю глаза. Ничего не понимаю. Наверно, я все-таки что-то упускаю.
Пожалуй, стоит просмотреть еще раз, уделяя больше внимания людям и событиям на заднем фоне.
Снова берусь за планшет, и тут до меня доносится отчетливый щелчок закрываемой двери в коридоре. Во время обыска люксов я наслушалась таких звуков более чем достаточно.
Смотрю на часы. Кто-то встал пораньше.
Кейн.
Узел под ложечкой затягивается еще туже, однако я мужественно игнорирую его, полностью сосредотачиваясь на планшете, а не на нервах, которые явно не в состоянии определиться со своими чувствами.
Я просто наблюдаю за людьми, отключив звук, и в конце концов зрелище меня даже затягивает. Маска вежливости официантки в роскошном ресторане слегка натягивается, когда Опал просит заменить воду второй раз. А вот мимо столика проходит щегольски разодетая старушка в вычурной шляпке, более смахивающей на изваяние из зеленой ткани и перьев, и бросает в камеру презрительный взгляд. Нис вроде говорил, что это какая-то герцогиня. Из Лихтенштейна, что ли… Если бы эта особа задрала нос еще выше, то не смогла бы дышать. Не то чтобы я ее упрекаю.
Только через несколько минут до меня доходит, что на мостике так никто и не появился. Ни Кейн, ни кто другой.
Я встаю и выглядываю за дверь проверить, все ли в порядке. Но коридор в обоих направлениях пуст и тих, как и последние несколько часов.
— В чем дело? — отрывается от просмотра Лурдес. Голос у нее сонный.
Как можно беспечнее пожимаю плечами:
— Да просто показалось, что они уже проснулись.
— Брось, — фыркает девушка. — Воллер только за десять секунд и явится.