Мёртвая зыбь

Казанцев Александр Петрович

И снова шорох пробежал по скамьям снизу до самого потолка.

— Одна, но в разных состояниях. Я представил себе эту ПЕРВОЧАСТИЦУ, как два концентричных кольца, по которым движутся со световой скоростью электрические заряды противоположного знака. Как известно, кольцевой ток не излучает, количество зарядов на внешнем кольце на единицу больше, и если он отрицательный, то перед нами электрон. Если положительный, то — позитрон или протон. Обратите внимание на люстру под потолком. Два концентрических обруча с электрическими лампочками. Это наглядная модель Первочастицы. С помощью

математического аппарата удалось показать все возможные комбинации устойчивых, взаимокомпенсированных кольцевых токов и создать периодическую систему элементарных частиц, подобную Менделеевской. И, что самое интересное, — это полное совпадение теоретических параметров с экспериментальными.

И Герловин, развернув принесенный рулон ватмана с изображением удивительной таблицы, показал, где расположены в ней классические частицы, а также множество новых, неизвестных, укладывающихся в соответствующие их параметрам пустые клетки, предсказывавшие открытие еще неизвестных частиц. Причем для вновь появляющихся, всегда находятся предназначенные им места.

— Звучит, как научная сказка. Но поддается проверке. Займусь этим незамедлительно, — тихо сказал Протодьяконов.

— Буду признателен, если сообщите мне ее результаты, — попросил Званцев.

— Тогда позвольте пригласить вас к себе, вместе с Герловиным. Мы побеседуем втроем о физике.

— С удовольствием, в особенности, если вы позволите мне захватить с собой старшего сына Олега Александровича. Он военный моряк, инженер и может быть полезным Илье Львовичу.

— Договорились. Уточняем когда — после лекции.

Герловина засыпали вопросами. Общее недоумение вызвал отказ научных печатных органов опубликовать работы Герловина.

— Я не хочу, чтобы первая публикация была за рубежом, скажем, в “Нейчер”, открытом для всего нового, непризнанного. Я помещаю статьи в "Докладах" Академии Наук, но только те, которые представлены академиками. В этот мой приезд, к счастью, удалось организовать научные семинары в двух академических институтах, имени Лебедеваа и в Черногрязке. Хочется надеяться, что после встречи здесь с вами и этих семинаров научные круги заинтересуются моими попытками вторгнуться в неизвестное.

— Беда в том, что это будет не ими сделано, — тихо заметил Протодьяконов.

Он оказался прав. Званцев, человек неравнодушный и увлекающийся, побывал на этих двух научных семинарах и даже принял участие в дискуссиях, стараясь развеять холод, с каким физики, не давшие никаких новых идей, принимали чужую идею, со стороны.

А довоенный знакомый Званцева по сверхпроводимости из Харькова Халатников опубликовал в газете статью против теории Герловина, якобы не отвечающей экспериментам, хотя полное совпадение теоретических выводов с опытами было в ее основе.

Квартира Протодьяконова помешалась в жилых корпусах нового высотного здания гостиницы “Украина”.

Придирчивая лифтерша в подъезде, как в кооперативном доме работников КГБ, въедливо допрашивала Званцева и сопровождавшего его молодого военного моряка, капитана второго ранга, к кому и зачем они идут, прежде, чем открыла лифт и указала этаж.

Протодьяконов

занимал небольшую двухкомнатную квартиру, явно тесную для него с семьей. Герловин уже был там. И они вчетвером уселись у журнального столика в кабинете профессора в проходной комнате.

Званцев обратил внимание на объемный макет, подвешенный к верхней люстре. Профессор, заметив заинтересованный взгляд Званцева, объяснил что это электронная оболочка атома железа.

— Это одна из сложных моделей. Мы с Ильей Львовичем рассуждали, как должна выглядеть самая простая и самая распространенная.

— Скорее всего, воды. Вернее ее составляющих — кислорода или водорода, — предположил Званцев.

— По простоте — водород, — дополнил отца Олег.

— Вы почти угадали, Александр Петрович и Олег Александрович, — вмешался Герловин. — Однако не один водород, а соединенный с антиводородом — квант вакуума.

— Вакуума? — переспросил Званцев.

— Раньше его называли эфиром, — вступил Протодьяконов. — Этаким веществом без массы, плотности, абсолютно проницаемым, но необычайно упругим.

— Назовем это межзвездной субстанцией, заполняющей всю Вселенную, в которой редкими островками вкраплены космические тела, звезды и планеты около некоторых из них. Сама же эта субстанция материальна, и обладает странными, как оказалось, свойствами, которые назвал Михаил Михайлович.

— К ним надо добавить необъяснимую способность передавать электромагнитные сигналы со скоростью света, чем определяется его абсолютная прозрачность, — дополнил Протодьяконов.

— Все объясняется предположением, что квант вакуума — это слипшиеся в аннигиляции частицы вещества и антитвещества, скорее всего, водорода и антитводорода. Они взаимно компенсируют физические свойства друг друга, неощутимы, как физическое тело, и абсолютно проницаемы. Масса их находится в скрытом состоянии и обнаружится, если приложением энергии разъединить соединившиеся во время аннигиляции атомы. Основа всего сущего это ЗАКОН СОХРАНЕНИЯ И РАЗВИТИЯ. Ничто не исчезает бесследно и все, что существует, развивается в движении.

— Значит, при возникновении Вселенной на аннигиляцию затрачена непостижимая энергия, — заметил Званцев.

— Но энергия связи кольцевых токов в десять в тридцать седьмой степени раз больше аннигиляционной, — сообщил Герловин.

— Но это уже вакуумная энергия! — воскликнул Званцев. — И она выделится, если суметь разорвать ваши кольца.

— Никогда об этом не думал, но это действительно вытекает из моей теории. Спасибо вам, Александр Петрович. Пока не представляю, как это можно сделать.

— Стоит подумать о магнитном воздействии с помощью резонанса, который способен разрушать устойчивую систему.

— А может быть, не следует думать в этом направлении, как сделал лорд Резерфорд в отношении открытой им атомной энергии? Он напрасно уверял, что она не имеет практического значения.

— Вакуумная энергия имеет практическое значение для звездных рейсов. Квантов вакуума вокруг звездолета без числа, — убеждал Званцев.

— Но понадобится инертная масса выброса реактивных устройств, — напомнил Герловин.