Мертвая
Шрифт:
– Хорошую цену взяли?
– За тебя? Не смеши… - на лестницу, которая поднималась в подвалы, Вильгельм смотрел как на кровного врага.
– Она даст тебе отсрочку. До конца этого дела.
Он имел право знать,и Вильгельм с этим был согласен, но место, время и душевное состояние его не способствовали приросту любви к ближним. Вообще из него отличный темный вышел бы…
– Но потом, – я облизала губу.
– Боюсь, тебе станет… совсем плохо.
– Ага…
Предупреждение, кажется, не слишком его впечатлило.
–
– А что потом сдохнешь, не пугает?
– поинтересовался Вильгельм. И Диттер махнул:
– Отбоялся уже… и сдохну я в любом случае,тут без вариантов. Отсрочка же… - его улыбка была широка.
– Это отлично… книги давай, не будь жлобом.
– Я не жлоб.
– Ты только учишься, я знаю…
– А ты…
– А я силой смерти ныне здоров, так что не надо мне тут…
– Не надо, - Вильгельм криво усмехнулся, – так не надо…
И книги отдал.Все.А Диттер только крякнул и…забавно наблюдать за ними. Мне кажется, бабушке они бы понравились, причем оба…
Наверху стояла ночь.Глухая.Черная.И беззвездная. Словно призывающая сотворить какое-нибудь приличное злодейство. Стрекотали цикады, но и в песне их чудились похоронные мотивы. Диттер остановился, задрал голову и меланхолично произнес:
– Опять дождь будет.
Я, прислушавшись к собственным ощущениям, согласилась: всенепременно будет. И уже совсем скоро. А потому есть смысл убраться из сада. Мы-то дождь перенесем, а вот книги на самом деле древние, хрупкие и воду не жалуют.Дома нас ждал ужин и герр Герман, расхаживающий по гостиной.
– Вы знаете, который час? – спросил он.
– Понятия не имею, - я ответила честно, все-таки ощущения после храма были несколько размытыми, и восстанавливались медленно.
– Два часа ночи…
– Поздно.
– Издеваешься, девочка?
– Отнюдь. Действительно поздно… в это время я, как правило, спала…
Герр Герман, в отличие от утра, выглядел неважно. Мундир мятый. Волосы в беспорядке. И пахнет… о да, виски пахнет. Надеюсь, не моим,ибо мое гостеприимство так далеко не распространялось, чтобы всяких малоприятных типов угощать виски.
– И вы тут… что вам в городе надо? – он вытащил фляжку, прихлебнул и поморщился.
– Никакого здоровья не хватит… сегодня убили Норму Ингвардоттер… вы ведь были знакомы?
Были.Норму, пожалуй, знали если не все,то многие. Старшая дочь графа Ингвардоттера, пусть и переселившегося в наши благословенные места лет триста тому, но все одно по мнению местных, числившегося чужаком.Норма была…Чересчур активной, пожалуй.Комитеты, благотворительность… ладно бы сама занималась, но она требовала, чтобы все участвовали в этих глупых ярмарках, устраивали званые вечера и… она была не слишком красива, но при этом умудрялась привлекать внимания той силой, которая горела в ней ровно и ярко.
Целительница.Пусть отец и не позволил ей отправиться в
– И что?
– Вильгельм подался вперед и длинный нос его шелохнулся. У меня возникло ощущение, что дознаватель с трудом удерживается, чтобы не обнюхать нашего гостя.
Принюхалась и я.Кровь.Темная, старая и дурная.А еще опиумный порошок, которым изрядно разило от одежды.
– И то… что есть свидетели, утверждающие, будто видели фройляйн Гретхен незадолго до… происшествия.
– Просто видели? – Вильгельм шагнул ближе.
Жандарм попятился.Правда, отступать ему было некуда, ибо спиной он уперся в стену.
– Вместе с покойной… и свидетель утверждает, будто имела места ссора… а ваша взаимная неприязнь многим известна.
Инквизитор оглянулся на меня. А я пожала плечами. Неприязнь? Сильно сказано. Мы… не приятельствовали, чистая правда. Но чтобы неприязнь… так, легкое недоумение.Я не понимала ее.Она меня.Пересекались мы изредка, на благотворительных обедах в мэрии. Как-то Норма попыталась достучаться до моей совести, как ей казалось, или что вернее – чековой книжки… то ли на помощь юным проституткам,то ли на содержание приюта,то ли ещё на какую-то глупость… она вечно кому-то там помогала и при этом наотрез отказывалась понимать, что не всегда эта помощь была нужна.
…в тот раз мы несколько повздорили, это верно.Она обозвала меня бессердечной стервой.Я ее – старой девой и еще нехорошим словом… но на этом все и закончилось. Ах да… разве что из попечительского совета Благотворительного общества меня исключили, как и вообще из общества, но это же ерунда…исключить исключили, а чеки ежегодные, которые я подписывала, получая за то налоговую льготу, принимать не перестали. Я ж и говорю, лицемеры…
– Ложь, – сказала я, постукивая когтем по столу.
ерр Герман дернул удавку галстука и, вздохнув, произнес:
– Я пришел сюда… по доброй воле… я понимаю, что одного свидетельства мало…
– Мало, – подтвердил Диттер, стоявший у стены.
Книги он сгрузил на туалетный столик,и герр Герман время от времени косился на зловещего вида стопку. Как по мне, выглядела она наиподозрительнейшим образом.
– Однако… пошли слухи… крайне неприятного для вас свойства. И на меня оказывают давление…
…уж не бургомистр ли, все ещё не смирившийся с необходимостью делиться?
– …требуя вас задержать…