Мертвец
Шрифт:
Голова заболела сильней. То ли от этой околесицы, то ли погода меняться стала: перестраивались в небе воздушные потоки, и давило гораздо сильнее, а изнутри черепа, чтобы справиться с давлением внешним, тоже начинало давить, и голова трещала. А может, на самом деле от вранья.
...А потом он вселится в лауреата Нобелевской премии, а потом, когда лауреат пойдёт на встречу с президентом, он вселится и в президента, — закончил Вырвиглаз. — А вы всё хохочете. Этот пришелец начнёт ядерную войну, а мы, между прочим, на самом острие удара...
Я представил, как споры, обитавшие сначала в двухголовом волке,
Но жабу эту пока не поймали, — успокоил Вырвиглаз. — Она тут бродит. Возможно, это был даже управляемый метеорит, возможно, что волк его охраняет...
Ещё чуть-чуть — и он бы дошёл до главного вранья, что это был вовсе не метеорит, а потерпевший крушение космический корабль. Поэтому я его остановил.
Ты же говорил, что там дух какой-то, — напомнил я. — В провалах. Дух провалов. Как же тогда там может быть пришелец, если там дух? Ты говорил, что вы с отцом туда ходили и жертву приносили этому духу...
Дух там тоже есть, — совершенно спокойно ответил Вырвиглаз. — Там же не один провал, а несколько. В одном провале дух, в другом провале пришелец. А может, это и вообще всё в одном — и дух и пришелец...
Ты рассказывал, что там женьшень растёт...
Я рассказывал? — с недоумением уставился на меня Вырвиглаз. — Да ты, Леденец, просто перегрелся. Вот уж не думал, что собачьи поминки на тебя повлияют. А может, ты в секту записался?
В какую ещё секту?
В свидетелей Иеговы. Они тут к нам приходили недавно. Дьявол здесь, говорят, уверуйте, пока не поздно, спасётся только сто тысяч. А я им говорю, я язычник, бабуси. Верую только в Родомысла. Скоро Купала, говорю, приходите, будем голыми через костры прыгать. Вы будете отлично смотреться топлес! Ну, они и свинтили. Сказали, что к тебе пошли. Видимо, дошли.
Я не в секте! — сорвался я. — Не в секте!
Как знаешь, — с сытым миролюбием сказал Вырвиглаз. — Не в секте так не в секте. Твоё дело. В баторе вроде бы есть какая-то секта, но туда только баторцев пускают, я когда в батор устроюсь истопником, тоже вступлю. Кстати, на выходных — День города. Надо обязательно пойти.
Зачем? — спросил я.
Ну как зачем? Мы теперь в нашей Гниловке не последние люди, с мэром на одной ноге, собаку его благоустроили. На короткой то есть ноге. Можем так запросто подойти, сказать: «Чувак, как дела?»
Сенька с опаской поглядел на Дрокова. Но Дроков не услышал.
А если серьёзно, — в очередной раз спросил Упырь, — как-нибудь на эти провалы можно попасть?
Салат с креветками неуклюже шевельнулся в моём животе.
Дальше не буду рассказывать: до самого вечера ничего интересного уже и не происходило. Мы съездили к Шахову, там нас тоже покормили, и сам мэр сидел за столом с нами и ел пироги с рыбой. Всё это происходило за какой-то прозрачной горячечной стеной, мне было плохо, когда приду домой, надо будет что-то выпить. Принять пилюли.
Вырвиглаз был доволен через край. Вёл себя с достоинством, не сквернословил и даже поиграл с внуком мэра, маленьким мальчиком с больными локтями. Мне показалось, что мальчик на самом деле жалел Диогена — у мальчика были красные глаза и пятна на щеках.
А может, его просто выпороли.
А где эти провалы находятся?
И не спрашивай. Не хочу, чтобы твоя смерть осталась на моей совести.
Глава 21
День котлеты
Вырвиглаз сидел на «Ветерке».
Эту карусель поставили лет пять назад, я её ещё застал, даже покатался. Теперь от «Ветерка» осталась лишь кривая железина, которую пытались сдать в металлолом, но не получалось. Краска с этой железины облезла, и она стала похожа на скульптуру современного искусства. Те самые американцы, которые строить завод собирались, так и считали, что это арт-объект. Арт-объект, так они её и называли. И фотографировались они в городе лишь в некоторых местах: у Ленина, у героев войны, у этой загогулины.
А Вырвиглаз тут предпочитал сидеть, на железке. Причём он не просто сидел как люди, а явно поджидал меня с Упырём. Рядом с ним банка сгущёнки. Открытая. Вот иногда говорят: похож на обожравшегося кота. Вырвиглаз был похож не на кота, а на собаку. На собаку, обожравшуюся сгущёнкой, именно так.
Когда-то у Сарапульцевой жила собачка, такая беспородная, смесь болонки с пылесосом. И размерами с кабачок. Эта болонка очень любила пожрать, причём не просто чего-нибудь, а только сладенькое. Конфеты, шоколадки, печенье, сахаросодержащие продукты. От этого она жутко растолстела и заболела диабетом, отчего шерсть по всему туловищу выпала, и псина приобрела страшноватый сиреневый вид. Но своего пагубного пристрастия псина не оставила и охотилась на всё сладкое; однажды Сарапульцева
открыла сгущенку и ушла по делам, а эта псина залезла мордой в банку, вылизала всё молоко и застряла. А поскольку после сгущёнки хочется всегда спать, она, невзирая на застрятость, нагло уснула — так её и застали.
Вот Вырвиглаз очень и очень на эту болонку походил. Только, к сожалению, без банки на голове.
Кстати, конец псинки был незавидным: Сарапульцева решила травить крыс и прикупила вкусненькой приманки, а эта тварь не смогла устоять, обожралась крысиного яду и околела мгновенно.
Привет, жабы! — крикнул он нам и съехал вниз.
Рожа такая масленая-масленая, в кои-то веки Вырвиглаз выглядел довольно.
Так и знал, что вас встречу. — Вырвиглаз достал из кармана горсть фисташек. — Орешки будете?
Мы не отказались.
А где Жабетта? — поинтересовался Вырвиглаз.
Но я не отреагировал. Ел себе фисташки. Я сегодня
себя неплохо чувствовал, видимо, болезнь отступала, не успев наступить.
А вы прямо теперь как однояйцевые близнецы! — заржал Вырвиглаз. — Снова вместе, снова рядом...
Сам ты однояйцевый, — ответил я. — Только не близнец.
Не будем ссориться, — примиряюще сказал Вырвиглаз. — Пойдём на праздник жизни, у меня сегодня отличное настроение.
Вырвиглаз счастливо сощурился и стал сжимать-разжимать кулаки.
Отчего же так? — спросил я. — Неужели ты патриот нашего города?
Я тебе про мэра говорил? А во-вторых, пирожки будут с брусникой, — Вырвиглаз почесался, — к чёрту патриотизм. Шашлыки будут, картошка, жрачка вкусная. В газете писали, хор приедет выступать...