Шрифт:
Роджер Желязны
Мертвое и живое
1995, И. Гурова, перевод
Я расскажу вам о существе по имени Борк. Оно родилось в ядре умирающего солнца. Было выброшено в нынешний день из реки прошлого-будущего как плод загрязнения времени. Оно возникло из глины и алюминия, пластмассы и морской воды, дистиллированной в процессе эволюции. Оно вращалось, подвешенное на пуповине обстоятельств, а затем, отсеченное от нее собственной волей, обрело покой на отмелях мира, куда прибывают умирать. Оно было частью человека в некоем месте у моря вблизи курорта, который несколько
Выберите из этого что угодно, и вы, возможно, не ошибетесь.
В этот день он прогуливался у воды, подцепляя длинной металлической вилкой то, что выбросила ночная буря: блестящий камешек, который вещие сестры возьмут для своей сувенирной мастерской, - цена обеда или коробочки полировочной пасты для гладкой его части; лиловые водоросли для солоноватой похлебки из даров моря в его вкусе; пряжку, пуговицу, красивую раковину; белую фишку из казино.
Дул крепкий ветер, прибой бурлил пеной. Небо было сплошной синевато-серой стеной без граффити птиц или воздушного транспорта. Он шел по белесому песку, жужжа и пощелкивая, а сзади тянулся след - зубчатые зигзаги и отпечатки одной подошвы. Почти рядом был мыс, где полярные птицы с раздвоенными хвостами отдыхали несколько дней во время перелетов. Они уже отправились дальше, но пляж был все еще усеян их пометом цвета ржавчины. И там он снова увидел девушку - в третий раз за три дня. В первые два раза она пыталась заговорить с ним, задержать его. Но он прошел мимо по многим причинам. Теперь она была не одна.
Она поднялась на ноги - песок рассказывал о стремительном бегстве и падении. На ней было то же красное платье, только порванное и испачканное. Ее черные волосы - коротко подстриженные и очень густые - растрепались настолько, насколько могли растрепаться. К ней приближался молодой человек из Центра- их разделяло шагов пятнадцать. Позади него по воздуху скользила завершательная машина - редкое зрелище! Величиной с полчеловеческого роста и парящая примерно на той же высоте, формой она напоминала кеглю. Ее передний шаровидный конец состоял из мелких граней и светился; три тонкие, как фольга, оборки, напоминавшие балетную пачку, поблескивали, поднимаясь и опускаясь в ритме, не связанном с ветром.
Услышав его шаги или заметив его краешком глаза, она отвернулась от своих преследователей, сказала "помогите!" и произнесла имя.
Он долго колебался, хотя для нее это не длилось и секунды, а потом оказался рядом с ней.
Человек и парящая машина остановились.
– В чем дело?
– спросил он ровным, низким, чуть-чуть музыкальным голосом.
– Они хотят забрать меня, - ответила она.,
– Ну и?
– Я не хочу.
– А! Вы не готовы?
– Да, я не готова.
– Тогда все просто. Недоразумение. Он обернулся к человеку и машине.
– Тут какое-то недоразумение, - сказал он.
– Она не готова.
– Тебя это не касается, Борк, - ответил человек.
– Центр принял решение.
– Значит, его надо пересмотреть. Она говорит, что не готова.
– Иди займись своим делом,
Человек шагнул вперед. Машина последовала за ним.
Борк поднял руки - одну из мышц, другие из самого разного.
– Нет, - сказал он.
– Убирайся отсюда, - сказал человек.
– Ты мешаешь.
Борк медленно двинулся на них. Огни в машине замигали, юбочки опустились. С шипением она упала на песок и осталась неподвижной. Человек остановился, попятился.
– Я должен суду сообщить...
– Уходи, - сказал Борк.
Тот кивнул, остановился, поднял машину, повepнулся и зашагал с ней по пляжу, не оглядываясь. Борк опустил руки.
– Ну вот, - сказал он девушке, - теперь у вас есть время.
И пошел дальше, осматривая ракушки и плавник. Она пошла за ним.
– Они вернутся, - сказала она.
– Конечно.
– Что же мне тогда делать?
– Может, тогда вы будете готовы. Она покачала головой и положила руку на его человеческую часть.
– Нет, - сказала она.
– Не буду.
– Откуда вам знать сейчас?
– Я совершила большую ошибку, - ответила она.
– Мне не надо было приезжать сюда.
Он остановился и посмотрел на нее.
– Прискорбно. Лучше всего вам обратиться к психологам в Центре. Они найдут способ убедить вас, что покой предпочтительнее тоски.
– Вас же они не убедили!
– сказала она.
– Я особый случай. Тут нельзя проводить сравнений.
– Я не хочу умирать.
– Тогда они ничего не могут сделать с вами. Нужный психологический настрой - обязательное условие. Оно оговорено в контракте - пункт седьмой.
– Они же могут ошибиться. Или, по-вашему, они никогда не ошибаются? Их кремируют, как и всех остальных.
– Они крайне добросовестны. Со мной они обошлись честно.
– Только потому, что вы практически бессмертны. Машины в вашем присутствии замыкаются. Никакой человек не может к вам прикоснуться без вашего разрешения. И разве они не пытались кончить вас в состоянии неготовности?
– По недоразумению.
– Как со мной?
– Не думаю.
Он отвернулся и пошел дальше.
– Чарльз Элиот Боркман!
– позвала она. Опять это имя!
Он снова остановился и начал чертить вилкой решетку на песке.
– Зачем вы это сказали?
– спросил он.
– Но это же ваше имя!
– Нет, - сказал он.
– Тот человек погиб в глубинах космоса, когда космолет прыгнул по неправильным координатам и оказался слишком близко от звезды в момент ее взрыва.
– Он был герой. Дал сгореть половине своего тела, пока готовил спасательный челнок для остальных. И он выжил.
– Скажем: какие-то его частицы. Не больше.
– Но это ведь было покушение, верно?
– Кто знает? Вчерашняя политика не стоит бумаги, потраченной на ее обещания и угрозы.
– Он же был не просто политиком, а государственным деятелем, гуманистом, одним из немногих, кого, когда он уходит со сцены, больше людей любят, чем ненавидят.
Он издал что-то вроде смешка.