Мертвое время
Шрифт:
— Один момент, Джулиус. В чем твоя выгода?
Американец развел руками.
— Выгода? Ты ведь мой старинный друг, Гэвин! — Он ухмыльнулся. — Надеюсь, с пустыми руками не оставишь.
— Хотя, как ты сам сказал, деньги в нашем возрасте ничего не значат?
— Не значат. — Он потер большим пальцем о средний. — Что такое несколько миллионов между друзьями?
107
Настроение было ни к черту. Имон Поллок сидел в самом тесном желтом такси Нью-Йорка, и его, как мешок с картошкой, вез по городу худший из местных таксистов,
Мало того, сидевший рядом спутник вцепился в него, как пиявка, и не отпускал ни на секунду. Они даже спали вместе. Если, конечно, слово «спали» соответствовало ситуации. После поспешного бегства из отеля — спуск на грузовом лифте и выход через кухню — Имон Поллок провел ночь в узком кресле в паршивом номере дешевого мотеля где-то на окраине Манхэттена. Спутник храпел так, что у него голова раскалывалась.
Словно врезавшись в стену, такси остановилось у представительства часовой компании «Панераи». Что ж, по завершении сделки с «Патеком Филипом» вполне можно сделать себе небольшой подарок. А потом прошвырнуться до «Тиффани» и побаловать Луизу какой-нибудь безделушкой.
Он рассеянно достал из кармана пиджака бумажник, отдал водителю двадцатку, бросив «Сдачи не надо», и открыл дверцу.
Оторвавшись на секунду от телефона, таксист многозначительно постучал по счетчику и язвительно заметил, что тот намотал двадцать три бакса.
Пришлось забираться в бумажник поглубже. Теперь уже не важно. Все идет замечательно, а скоро, совсем скоро, он станет по-настоящему богат. Останется только решить, как отделаться от пиявки. Ладно, что-нибудь придумаем, решил Имон Поллок. Последние тридцать лет он только тем и занимался, что прокидывал лузеров. Привычки так быстро не уходят.
Они вышли из такси.
— Тебе лучше подождать здесь, — сказал спутнику Поллок. — Мы получим лучшую цену, если я проведу сделку один. — Он шагнул к двери.
— И не мечтай. — Спутник — пиявка, как называл его про себя Поллок, — закурил.
Пока один звонил, другой успел сделать две глубокие затяжки. Замок загудел и громко щелкнул. Поллок толкнул дверь, и нежеланный напарник последовал за ним, даже не погасив сигарету.
— Здесь не курят.
— Сейчас почти везде не курят. — Наглец затянулся и стряхнул пепел на пол.
Лифт медленно, лязгая и поскрипывая, спустился к ним. Поллок занял едва ли не всю кабину, так что свободного места почти не осталось.
— Почему ты такой жирный?
— Потому что каждый раз, когда я потягиваю твою жену, она дает мне пирожное.
— Ха-ха. Поновее ничего не придумал? Так все-таки почему?
Поллок посмотрел ему в глаза и покачал головой:
— Успокойся. И давай не переходить на личности — у нас дело. Не раскачивай лодку, ладно?
Его спутник затянулся в последний раз, бросил окурок на пол и раздавил каблуком. Кабина дернулась и пошла вверх.
108
Как только секретарша предупредила звонком, что к ним поднимается Имон Поллок, Джулиус Розенблаум провел гостя через заднюю дверь в смотровую комнату и, метнувшись к столу, прихватил для него чашечку кофе.
Дейли
Отпив глоток кофе, Дейли внимательно осмотрел контрольную панель с регулятором звука, на которую второпях указал Розенблаум. Был здесь и видеомонитор на кронштейнах, выключенный, и помигивающее огоньками записывающее устройство. Остальное пространство занимали старинные металлические каталожные ящики с коробками и стопками папок наверху.
Воздух здесь был сухой и пыльный, с затхлым запахом бумаги. В отличие от офиса с прохладным ветерком от кондиционера в душной смотровой даже дышалось трудно. Едва не чихнув, Дейли повернулся к монитору, и в этот момент дверь в офис открылась, и в комнату заглянула секретарша. Джулиус Розенблаум поднялся из кресла, и тут же в кабинет вошел Имон Поллок — в мятом бежевом костюме, яркой желтой рубашке и совершенно неуместных коричневых лоферах. От одного лишь вида этого человека у Дейли похолодело в жилах.
Всю свою взрослую жизнь он с ненавистью изучал лица людей, убивших его мать и уведших в ночь отца. Просмотрел архивы всех крупнейших газет мира и книги по тому периоду из обширной библиотеки сестры. И конечно, искал в Интернете лица, что навсегда отпечатались в его памяти.
Глядя на Имона Поллока, он как будто видел призрака.
Фигуры у этих двоих были совершенно разные. Мик Поллок, по кличке Культяшка, — высокий и худой; Имон, его внучатый племянник, — толстый и ниже среднего. Но вот волосы у обоих вьются одинаково и ухмылка одна и та же — наглая. Дейли представлял Имона Поллока более худым, с приплющенными щеками и без второго подбородка. Или Культяшку — пожирнее.
Реальный Имон Поллок походил на фоторобот.
Дейли смотрел на него и не мог оторвать глаза. Его трясло, нервы натянулись до предела, у основания шеи появилось неприятное тянущее ощущение, в ушах шумело. С каким удовольствием он стер бы самодовольную ухмылку с этой мерзкой физиономии! И тут, вслед за Поллоком, в кабинет вошел еще кто-то.
В первый момент Гэвин Дейли решил, что у него что-то с глазами, что это обман зрения или галлюцинации от усталости. Не веря себе, он ошеломленно смотрел на высокого, спортивного сложения мужчину в замшевой куртке-«бомбер» и джинсах, который, войдя за Поллоком, в привычной самоуверенной манере уличного задиры оглядел комнату.
— Джулиус, это мой помощник, — с явной неприязнью сообщил Поллок. — Лукас Дейли.
Секундой позже старый антиквар ощутил знакомое жжение в груди, после чего ее словно сдавило обручем. Он сунул руку в карман, достал флакон, вытряхнул на ладонь крохотную таблетку нитроглицерина и бросил ее под язык. Потом, тяжело, с натугой дыша, трясясь от гнева и холодея, повернул регулятор громкости.
— Рад вас видеть, мистер Дейли. — Розенблаум едва заметно нахмурился и жестом пригласил обоих к круглому столу. — Могу ли я, джентльмены, предложить вам кофе… или, может быть, чай?