Шрифт:
21 августа
Я быстро и методично просматривал отчёты, как вдруг глаза споткнулись о красную цифру. Мозг по инерции проанализировал ещё несколько следующих позиций, прежде чем до меня дошло, что происходит что-то необычное.
Я вернулся к красной цифре и посмотрел на неё с удивлением. Потом с недоверием. Потом с тревогой. Уже шестнадцать лет я занимался контролем автоматизации и роботизации в Архангельской области, и впервые в моей статистике появилось отрицательное значение.
Я
Потом я набрал отдел технического сопровождения.
– Олег, добрый день, – поначалу я старался быть вежливым. – Я проверяю отчёты за предыдущую неделю. И меня смущает ошибка в одной вашей карточке…
– Я всё занёс правильно, – поспешно перебил он, поглядывая на меня с какой-то опаской.
– Но тут говорится, что в некой Апрелевке вышли из строя сразу три робота! Эту ошибку в отчёте нужно срочно устранить.
– Но это не ошибка, – возразил он обиженно.
Мы оба помолчали какое-то время.
– Не ошибка? – промычал я, отказываясь верить услышанному.
– Три робота на самом деле вышли из строя.
– Но такого просто не может быть! – я повысил голос, потому что меня начала раздражать эта идиотская ситуация. – Роботы корпорации никогда не ломаются! Это невозможно!
– Ну, значит, теперь возможно, – проблеял он и отодвинулся от камеры, как будто ждал, что я его покусаю.
Я завершил вызов и принялся напряжённо размышлять. Ситуация только на первый взгляд казалась простой. Ну сломались роботы, всякое бывает… Но в том-то и дело, что агрегаты Корпорации не ломались никогда! Никогда! И вдруг сразу три одновременно вышли из строя, оставив убогих жителей некой отсталой Апрелевки оторванными от цивилизации. И эта опасная ситуация могла вылиться в огромный скандал и неминуемую потерю выгодных международных контрактов! Если мы имеем дело с выходом из строя бракованных изделий, то Корпорация может понести огромные репутационные убытки. Этого нельзя допустить ни в коем случае! Репутация крупнейшей Корпорации страны должна остаться незапятнанной, чтобы она и дальше давила конкурентов своей безукоризненностью.
Я принялся изучать сведения о сломавшихся изделиях. Три новейших автономных робота-слуги из серии Р-пятнадцать были поставлены в деревню Апрелевку совершенно безвозмездно в рамках правительственной программы по улучшению качества жизни малых населённых пунктов страны. Чтобы правительство не наседало на Корпорацию с этими идиотскими обвинениями в монополизме, приходилось часть производимых агрегатов поставлять бесплатно. Эта социальная благотворительность бесила и меня, и моих начальников, но приходилось идти навстречу властям, чтобы Корпорацию не раздробили на отдельные предприятия.
Роботов поставили в Апрелевку три месяца назад. И местные жители встретили их появление с радостью и благодарностью. Да, именно так и было написано в комментарии отдела распространения: «с радостью и благодарностью». Роботы тут же заняли рабочие места в соответствии со своими программами и принялись самоотверженно и эффективно трудиться на благо общества. Появление роботов, безусловно, значительно улучшило качество жизни местного населения. Все были довольны и счастливы.
И вдруг четыре дня назад роботы пропали, а затем были найдены в лесу за пределами деревни в «абсолютно неисправном виде». В лаконичном акте местного эксплуатационного техника так и было написано. Я возмутился и разозлился. Да те дикари пещерные должны были землю целовать, по которой роботы ходили! А они их не уберегли!
Я снова вызвал техническое сопровождение:
– Олег, я вижу в деле акт о списании. Он настоящий?
– Да, техник прибыл к месту закрепления оборудования для планового осмотра и обнаружил, что роботы пропали. Организовали поисковую группу на месте. И нашли их в лесу. И он констатировал безвозвратное повреждение.
– Что значит повреждение?! – я немного вышел из себя, потому что меня бесило неоправданное спокойствие ответственного сотрудника. – Неужели наш завод выпустил с конвейера бракованные изделия?! Да ещё сразу три?!
– Нет, брак тут не при чём. Это значит, что роботы были разбиты к хренам собачьим какими-то очень тяжёлыми предметами, – терпеливо пояснил Олег. – До состояния металлолома.
Я ощутил, как земля уходит из-под ног. Теперь ситуация оказалась ещё более невероятной. На моей памяти это был первый случай умышленной порчи продукции великой Корпорации.
– Кто эти варвары, которые покусились на техническое совершенство наших роботов?! – воскликнул я в потрясении. – Кто совершил эту дикость?
– Пока неизвестно, – так же флегматично ответил техник.
– Неужели с роботов не сняли данные?!
– Носители данных оказались безвозвратно и безнадёжно повреждёнными…
Я покачал головой, отказываясь верить в происходящее. На секунду даже подумал, что это просто шутка Руслана Сергеевича.
– А что говорят правоохранительные органы? – я продолжал терзать техника.
– Да ничего не говорят, – замялся собеседник. – Они этим не занимаются.
– Что?! – я удивился так сильно, что на пару мгновений забыл все слова. – Я… я не понимаю… Дорогущее оборудование самой крупной корпорации страны уничтожено с явным умыслом, а никто даже не пытается найти преступников?!
– А это не ко мне вопрос, – огрызнулся Олег. – Я занимаюсь только техподдержкой. Расследовать это ваша работа.
Я со злобой ткнул в экран, прекращая разговор, и встал из-за стола. Мне пришлось выпить стакан воды и подышать прохладным воздухом под кондиционером, чтобы прийти в себя и хоть немного успокоиться.
В акте содержалась скудная приписка о действиях местного участкового. Под давлением представителя Корпорации он неохотно завёл было дело о порче муниципального имущества, но оно так и зависло на стадии сбора улик и формирования мотивов неизвестных злоумышленников. В конце приписки была приведена цитата участкового: «У меня есть более важные дела, чем искать заезжих подростков, сломавших роботов».