Мёртвые цветы

Банников Иван

– Добрый день, – подчёркнуто официально поздоровался я, разглядывая стенд с настоящими(!) открытками и конвертами. – Вы работница почты?

– Здравствуйте, – пролепетала женщина, почему-то краснея и делая шаг назад. – Я тут работаю, да.

– По моей информации один из роботов Корпорации был приставлен именно к почте, чтобы максимально оптимизировать и автоматизировать её работу. Верно?

– П…правда, – кивнула она, делая ещё шаг назад и упираясь спиной в стеллаж с пустыми коробками для посылок.

– Какие

обязанности выполнял робот? – я намеренно разговаривал с ней тоном инквизитора, надеясь, что именно такое обращение даст наилучшие результаты.

– Робот заменил Веру полностью, – внезапно произнёс кто-то из-за спины, я резко обернулся и увидел того же усатого мужчину. – Он выполнял обязанности кассира, регистратора и почтальона, разнося почту.

– Он выполнял свои обязанности должным образом?

– Более чем, – усмехнулся мужчина, шевеля усами, которые помимо воли приковывали мой взгляд. – Он был безупречен.

– Население деревни было довольно его работой?

– Безусловно, – его взгляд мог бы испепелить, но меня таким точно не проймёшь.

– А почему вы сейчас находитесь здесь? – я снова повернулся к испуганной женщине.

– Ну я же… Ну как… Я тут раньше работала, до него… – принялась она оправдываться жалобно, то и дело ища взглядом поддержки у мужика, стоящего за моей спиной. – Но он же сломался… Кто-то должен людям почту носить… И вот я тут. Снова…

– Робот не сломался, – жёстко отрезал я, внимательно при этом глядя на её лицо.

– Разве? – слабо удивилась она или сделала вид, что удивилась.

– Робота разломали преступники, которые будут наказаны по всей строгости закона. Это уголовная ответственность. До двенадцати лет тюрьмы! – я хотел максимально напугать женщину в надежде, что она выдаст истинных виновников.

– Но это же не я… – тонким голосом пропищала работница почты, прижимая руки к груди. – Я же просто вернулась, потому что место пустое.

– То есть вы не хотели зла роботу? Вы не испытывали к нему вражды? Ведь он же занял ваше место. Может быть, вы хотели причинить ему вред, чтобы вернуться к своей малоэффективной работе? – я засыпал её вопросами, надеясь раздавить слабую защиту и узнать правду.

И у меня это получилось бы, если бы не любитель бумажных газет.

– Послушай, что ты накинулся на неё! – усач протиснулся мимо меня и стал так, чтобы прикрыть собой трясущуюся почтальоншу. – Вера и мухи не обидит никогда! Не надо с ней так разговаривать! Она не на допросе.

– Пока не на допросе. Но придёт время – и все причастные лица окажутся в кабинете следователя по особо важным делам.

– Никто не хотел зла этим вашим роботам! – повысил он голос, гневно сверкая глазами.

– Однако кто-то их всё же разломал! – теперь и я позволил себе немного покричать.

– Никто

у нас не поднял бы на них руку! Это был кто-то из чужих!

– Какое удобное объяснение. Мы не виноваты, это другие, – я усмехнулся, видя, что почтальонша включила защиту в виде фальшивых слёз.

– Так оно и есть, – усач надвигался на меня с угрожающим видом. – Мы были рады, что нам подарили этих роботов. Они сделали нашу жизнь удобной. И мы тоже расстроены, что их поломали так быстро. Вандалы есть везде, и особенно среди подростков.

– Ещё шаг, и вы первый отправитесь в камеру, – процедил я сквозь зубы и посмотрел мельком на работницу почты, которая большим мятым платком вытирала вполне убедительные слёзы. – По закону я обладаю полномочиями по задержанию и аресту для дальнейшей передачи правоохранительным органам.

Мужик остановился и укусил усы, видимо, размышляя, дать мне по башке или воздержаться.

– С чего вы взяли, что это подростки? – я прищурился.

– У Вовки есть видео с камеры наблюдения, – буркнул он. – Там всё видно. И женщина одна их видела…

– Где живёт Вовка? Мне некогда ждать, когда он закончит со своими дебильными овощами.

– Я… я сейчас скажу, – вступила в разговор почтальонша, раздражающе шмыгая носом. – У меня есть список жителей…

– Лучше распечатайте мне этот список, – потребовал я, а мужику бросил через плечо. – Вы свободны, можете отправляться по своим очень важным делам. У вас газетёнка ещё не дочитана.

Он злобно буркнул что-то нелестное для меня, но подчинился и вышел на улицу.

Пока почтальонша нервно и суетливо сражалась с компьютером и принтером, я ещё раз придирчиво осмотрел помещение.

– У вас тут порядок, как я вижу.

– Это да. Это он всё так сделал… – испуганно откликнулась она, пытаясь сломать лоток для чистой бумаги.

– Давайте я вам помогу, – я зашёл за стойку и слегка отпихнул её в сторону. Делал я это не по доброте душевной, а чтобы поскорее закончить пребывание в этом убогом учреждении.

Я положил бумагу и захлопнул лоток. Принтер довольно заурчал и принялся печатать список жителей.

– Робот хорошо делал свою работу, не правда ли, – как бы невзначай спросил я, пробегая взглядом по списку из ста пятидесяти двух жителей.

– О, он был хорошим почтальоном. Быстрее, чем я.

– И посылки, наверно, никогда не терял, – хмыкнул я.

– Я их тоже не теряю! – снова слегка испугалась она. – У меня ничего не пропадало ещё! Я честно работаю! А если вы по поводу бандероли, то Леонид её сам потерял!

– Успокойтесь, я вас ни в чём не обвиняю, – произнёс я однако таким тоном, как будто считал её виновной во всём случившемся.

– Я хорошо работаю, – её губы задрожали, как будто она снова собралась поныть.