Мёртвые цветы

Банников Иван

– Не время сейчас, – моей стойкости могли бы позавидовать «клиенты» святой инквизиции.

– Да никуда твои роботы и преступники не денутся! – он пренебрежительно хмыкнул. – Чего ты как чужой, не ел же с утра, небось.

– Мне нечем вам заплатить, – я упорно отказывался, хотя соблазн согласиться становился всё сильнее.

– Чего?! – он сильно удивился и посмотрел на меня как на сумасшедшего. – С каких пор с гостей деньги берут? Ну вы там в городе у себя совсем тронулись. Ужас. Филька!

Он так громко выкрикнул, что я против воли подпрыгнул на месте от неожиданности. Примчавшаяся собака выглядела

виноватой, хотя и довольной.

– Опять в лесу шляешься? – строго обратился к псу полицейский. – А если на медведя нарвёшься?

– Медведя? – я неприятно удивился. – Они здесь водятся?

– Ну, естественно, – пожал плечами Владимир. – Посёлок в лесу расположен. Лес вокруг. Вон деревья сразу за теплицей начинаются. Каждую весну участок приходится чистить от молодых берёзок. И папоротники лезут. Я уж молчу про белок, птиц и прочую мелочь. А Петровы вон лося прикармливают, он к ним каждое утро на завтрак приходит. Круассаны очень полюбил…

– А кто ещё есть из хищников?

– Ну, рысей полно. Росомахи… кто ещё. Ну, волки, конечно же! Лисицы, куницы, норки.

– Как вы не боитесь тут жить? – я был потрясён легкомысленностью деревенских дурачков. – А как же дети?

– Ты знаешь, животные не дураки, они в деревню не лезут, – Владимир нахмурился. – Люди гораздо более опасны и жестоки, чем волки и прочие…

Он замолчал, уставившись в стол, а я поёжился и дал себе указание внимательнее смотреть по сторонам при перемещениях.

– Итак, по борщу, – полицейский отбросил какие-то невесёлые мысли и снова улыбнулся.

– Нет! – я выкрикнул, пожалуй, слишком громко, но это из-за того, что моё внутреннее сопротивление слабело на глазах.

– Ну, как знаешь, – он презрительно ухмыльнулся. – Что ж, давай поговорим о том, что тебя так жутко волнует.

«Слава богу!» – выкрикнул я мысленно.

Полицейский быстро убрал со стола тарелки, ставя их друг на друга, кинул недоеденные оладьи и бутерброды собаке и унёс посуду в дом. Вернулся он в лёгкой майке и домашних спортивных шортах.

– На, – он протянул мне какой-то предмет, в котором я не сразу узнал примитивную флеш-карту.

Стол был в крошках и с жирным пятном от какого-то масла, и я с трудом сдерживал брезгливую гримасу, когда ставил на него ноутбук.

– Что здесь? – я с большим сомнением принял флешку и застыл, не решаясь вставить её в свой дорогущий аппарат.

– Записи с камер наблюдения, – буркнул он, садясь напротив меня.

Я обречённо вздохнул, думая о вирусах, и вставил флешку в гнездо компьютера. В единственной папке находились три видео.

– Какое из них?

– Любое, – буркнул он, всем видом демонстрируя скуку. – По видео на каждого робота.

– Любопытно, – пробормотал я. – Хорошо подготовились.

Он проигнорировал моё высказывание и сосредоточился на поглаживании собаки.

Я запустил первое видео. Несколько секунд в тёмном помещении кафе, которое я узнал почти сразу, ничего не происходило. Было видно стойку бара и застывшего за ней антропоморфного робота, ждущего начала рабочего дня. Потом освещение резко изменилось, по стене побежали тени, робот переключился с режима ожидания в рабочий режим, но так и остался на месте, анализируя действия людей, вошедших в помещение. Трое людей, одетых как типичные городские подростки в широкие гофрированные джинсы и толстовки с накинутыми на головы капюшонами, подошли к роботу. В их руках виднелись какие-то длинные металлические предметы, то ли обрезки труб, то ли арматура, рассмотреть так и не получалось. Один из них толкнул робота, но тот, естественно, ничем не ответил, так как был не способен отвечать на агрессию, даже если это угрожало его целостности.

Полминуты подростки стояли возле робота и ничего не происходило. Я видел лишь, что у них шевелятся губы.

– Что они делают? – вырвалось у меня.

– А хер его знает, – хмыкнул полицейский. – Наверно, уговаривают его уйти. Смотри дальше.

Ещё с минуту ничего не происходило, затем подростки направились на выход, робот шевельнулся и пошёл за ними, исчезнув из поля зрения. Я глазам своим не мог поверить! Почему он пошёл за ними? Почему покинул закреплённый участок? Но ведь такого не могло случиться ни в коем случае!

Владимир посмотрел на моё ошалелое лицо и усмехнулся.

– Я не понимаю… – я потёр вспотевший лоб. – Робот не может и не должен отходить от своей базы, которая устанавливается в помещении, где ему предстоит выполнять определённые функции! Никакая информация не могла при всём желании заставить его уйти. Потерять связь с базой это как для нас потерять память или внезапно сойти с ума! Что они ему могли сказать?

Я запустил видео заново и перескочил на то место, где подростки просто стоят перед прекрасным творением Корпорации. Я напряжённо вглядывался в изображение и даже придвинулся поближе к экрану. Сомнений не было – они что-то говорили. Я видел, как шевелятся их губы. Причём, все трое сразу. Говорили и говорили. Робот просто стоял и, судя по зелёному индикатору на его лице, внимательно слушал и анализировал поступающую звуковую информацию. И потом он ушёл. В то место, где они уничтожили его этими то ли трубами, то ли арматуринами.

Я тут же запустил второе видео. На нём происходило ровно то же самое, только уже не в кафе, а на почте. Судя по показаниям времени в углу видео, на почту злоумышленники наведались через сорок три минуты после кафе. В заключение я изучил третье видео из магазина, где всё снова повторилось. Впрочем, удивление моё каждый раз было безграничным. Я упорно не мог поверить в то, что роботы могли нарушить одно из основных ограничений и уйти куда-то.

– Так, ну допустим, – я в упор посмотрел на Владимира. – Ролики эти я передам наверх, они там проверят их достоверность и целостность. Но я в них почти не сомневаюсь… Но это не даёт нам ответ на вопрос, что происходило дальше.

– А что дальше… Они их увели из посёлка и там разбили вдребезги, – он наконец-то закончил чесать за ушами свою дурацкую собаку и теперь просто сидел, глядя в небо.

– Зачем они это сделали?

– А кто ж их знает, – он пожал волосатыми плечами. – Одно слово – подростки…

– Нет, это не ответ. Расскажите мне, что происходило дальше.

– А что дальше? – слегка удивился он. – Больше у меня нет никаких записей. Я без понятия, что происходило дальше.

– Нет, я не об этом, – мне хотелось ударить его, чтобы он прекратил придуриваться. – Вот роботы ушли из деревни. Утром клиенты этих трёх заведений обнаружили, что роботов нет. Что дальше происходило?