Мёртвые цветы
Шрифт:
– Зачем они сделали это? – я болью в голосе спросил я риторически, садясь на корточки и прикасаясь к куску ноги. – Что за варвары сотворили такое? Что за пещерные недоумки?!
– Ну, подростки, что с них взять… – мэр тупо талдычил одно и то же, пожимая плечами, отчего я чуть не ударил его. У меня даже рука дёрнулась, но я из последних сил удержался от проявления недопустимого поведения.
– Это надо погрузить, – глухо приказал я, потому что в горле застрял комок. – Где обещанная машина?
– Сейчас! – Елисеев бессмысленно засуетился, то кидаясь
– Что вы ищете? – усталость от голода сказывалась всё сильнее. Мне хотелось удавить каждого идиота в этой идиотской дыре.
– Надо к Мишке сбегать, машина же только у него есть, – объяснил мэр, тут же срываясь с места и убегая по направлению к площади.
Я стоял и смотрел на Владимира, который смотрел на меня. Он мне решительно не нравился после глупой речи о роботах и людях. Впрочем, чего ждать от необразованного любителя помидоров. Мы оба ощущали неприятную тягостную паузу, которую нечем было заполнить.
– Кто такая Анна Олеговна? – я припомнил прозвучавшее раньше имя.
– Старуха одна, – Владимир ответил хмуро и неохотно. – Ночью видела тех подростков.
– Так чего вы молчали! – возмутился я. – Все свидетельства должны быть охвачены, если это хоть на сантиметр приближает нас к раскрытию дела! Где она?
– У себя дома, наверно. Если не померла.
– Думаете, её могли убить? – я слегка испугался.
– Да ну тебя! – он нахмурился и скривился. – Старая она очень. Никто у нас тут никого не убивает, мирное место.
Издалека послышался шум мотора автомобиля, хорошо различимый в почти полной тишине деревни. Я вышел из гаража и увидел чёрную европейскую машину. И она тоже была на бензиновом двигателе! Вот уж поистине отсталое дикое место.
Машина с визгом тормозов резко остановилась возле меня, и из неё выскочил возбуждённый Елисеев. Из другой двери вышел чернобородый худощавый парень, которого я видел здесь полчаса назад. Теперь он был одет в какой-то жуткий чёрный спортивный костюм и массивные кроссовки, которые вышли из моды лет пять назад. Выходит, это и есть лесник. Внешность и правда запущенная, такому как раз по лесу только и бегать.
Он бросил на меня настороженный острый взгляд и молча прошёл в гараж. Ну да, здороваться тут с детства, видимо, не учат.
– В багажник погрузим? – мэр подскочил к полицейскому, потом кинулся к металлической груде. – Мужики, ну хоть недалеко тащить, как сюда тащили, так я чуть не надорвался. Хорошо, хоть сделали по частям…
– В каком смысле по частям? – взвился я. – Так это вы их разломали?!
– Подростки разломали их по частям, – пояснил Владимир. – Если бы не разломали, то нам было бы гораздо труднее тащить их из леса. По этому поводу и выражает наш Ярослав Сергеич своё восхищение.
– Давайте быстрее грузить, – неожиданно низким басом рыкнул из гаража лесник. – А то скоро он вас запишет в виноватых уже из-за того, что вы дышите.
Следующие несколько минут мы таскали фрагменты роботов в багажник. И хотя я поначалу требовал, чтобы их укладывали аккуратно, деревенщины плевать хотели на мои указания и грубо швыряли их, не заботясь о том, что помогают злоумышленникам, подвергая роботов ещё большим разрушениям.
Из-за таскания тяжестей я снова вспотел с головы до ног. Настроение становилось всё хуже и хуже, потому что помимо голода и жажды меня теперь мучил пот, пропитавший одежду. Я ненавидел деревню всей душой и желал её жителям всего самого ужасного, что только может быть на свете.
Хер они получат у нас новых роботов! Программа распределения подразумевала, что Корпорация должна была прислать сюда новых роботов вместо утерянных. Тем более что жители деревни, на первый взгляд, не имели никакого отношения к порче имущества. Пострадавшая сторона, так сказать. Но боже, как же они меня достали!
Я положил последний фрагмент и вытер рукавом рубашки пот со лба. Помыться хотелось чудовищно, но приходилось терпеть до дома. Вскочить бы сейчас в машину и помчаться на всех парах в Архангельск, но нет – я ещё должен допросить эту старуху, которая что-то там видела. И посмотреть на пятно. И кинуть шаманские кости, видимо, чтобы всё же понять, кто на самом деле выступил в роли варвара.
– Где эта ваша Олеговна? – грубо спросил я, злобно глядя на полицейского.
– Пошли, – Владимир вздохнул и махнул рукой.
Мы поднялись вверх по улице, прошли мимо центрального здания и направились к выезду из деревни. Я вопросительно глянул на Владимира и он пояснил:
– Она живёт в самом крайнем доме, поэтому видела и слышала кое-что той ночью…
Маленький светло-жёлтый домик с резными деревянными украшениями прятался в глубине густого заросшего сада. Мы зашли во двор и прошли к входной двери. Полицейский постучал. Мы подождали полминуты и он постучал ещё.
– Она глухая, наверно, – желчно предположил я, изо всех сил желая заскочить в машину и укатить прочь.
– Да нет, занята, наверно чем-то…
Он не успел закончить, как дверь распахнулась, и крупная полная старуха с красным лицом выскочила на крыльцо.
– Володенька! – воскликнула она радостно, но тут же осеклась, заметив и меня.
Я представился и показал удостоверение, которое она внимательно изучила, близоруко щуря глаза.
– Поняла. Это из-за ночи той, – кивнула она наконец, видимо, приходя к заключению, что мой документ выглядит вполне убедительно, хотя на меня продолжала смотреть недоверчиво.
– Расскажите, что вы видели и слышали, – несмотря на усталость, я собрался и снова занялся работой.
– Ну а что, живу я тут одна. Во-о-от… И часто ночами не могу нормально спать. Болезней у меня много, – старуха картинно скривилась, демонстрируя страдания. – То колени болят. То спину ломит. А вот ещё бывает…
– Ближе к событиям той ночи, пожалуйста, – твёрдо потребовал я.
Она кинула на меня неприязненный взгляд, но сменила пластинку.
– В общем, больно мне было и не могла я спать. Сидела вот в своём кресле и смотрела телевизор…