Мёртвые душат. Мертвые пляшут
Шрифт:
Дорога здесь, даром что шла вдоль болота, оказалась не настолько скверной, чтобы карликам разделяться и взваливать мешки на спины, поэтому Чичеро развлекался верховой ездой почти до самой деревни. Но деревня удивила его настолько, что заставила заранее спешиться и тщательно рассмотреть её из-за кустов.
И попробуй тут не удивись: деревня-то - жилая! Повсюду светились окна, слышался лай собак, а если прислушаться, долетали и человеческие голоса. А бедный Ом сидит себе в пустом замке, и того не знает. Интересно, что тут за жители: живые, али мёртвые? Теней-то
На разведку Чичеро решил выпустить Лимна и Зунга, Дулдокравна же оставил в составе себя. Разведчики растворились в густых зарослях вокруг деревни. Вернулись через непродолжительное время.
– Деревня густо заселена, все дома обитаемы, в некоторых - более одной семьи. На самозахват живых не похоже. Все, кого видели вблизи - мёртвые.
– По виду - крестьяне?
– спросил Чичеро.
– Ясное дело! Не случайный народ.
– Если деревня заселена мёртвыми крестьянами, то у них должен быть хозяин, - заключил Чичеро.
– Не удалось ли выяснить, кто у них главный?
– Один из домов - самый большой в деревне - стоит особняком. И похоже, что ему воздают особый почёт, - поделился наблюдением Зунг.
– Что ж, попробуйте проникнуть в этот дом, - велел Чичеро.
– В нём должна прятаться основная разгадка.
Лимн и Зунг согласно кивнули и скрылись в ночи, пробираясь к дальнему краю Клёца. Ни веточки не шелохнулось, выдавая их движение.
* * *
Вот и он - особо почитаемый дом. Окна закрыты ставнями. Из-под них пробивается свет, но рассмотреть сквозь щели происходящее внутри мешают занавески. Кто же здесь засел, такой осторожный? Видать, какой-то разбойный дворянин - из тех младших сыновей, что не ожидают отцовского наследства и зарятся на наследство чужое.
Подойдя к двери, разведчики убедились, что она заперта на засов. Но засовы Великому народу не помеха! Нет двери, в которую бы карлик не прошмыгнул. Осталось правильно подобрать способ.
Шасть - и Зунг нырнул под крыльцо деревенского дома, стал прощупывать доски. Дом был построен для людей и хорошо защищён от людских воров, но - не от карликов, которые в этой местности не водились. Ну кто бы ещё поместился под крыльцом!
Из-под крыльца послышался звук осторожно отдираемой доски. Затем всё затихло.
– Ну что?
– спросил Лимн.
– Работы на полчаса. Здесь крепко подогнано, - сдавленным голосом, выдающим усилие, ответил Зунг.
– Тогда подожди. Попробую через крышу.
Шасть - и Лимн уже наверху. Здесь есть узенькое чердачное окошечко. Если забито - останется ещё труба. Но нет: через окошко Лимн легко проникает в сени. Подходит к двери, отодвигает засов.
– Путь открыт!
– Хорошо, вылезаю.
– и Зунг появился из-под крыльца, разминая плечи.
Сени, дверь в которые Лимн открыл изнутри, были очень просторными, но снизу доверху их забили какой-то старой рухлядью. Странно, как Лимну удалось спуститься через эти завалы с чердачного окошка, а Зунгу - в его намерении забраться снизу и поднять половицы - все эти залежи уж точно бы не преодолеть.
Тишину дома прорезал короткий карличий крик. Зунг удивлённо вздрогнул. Кричал явно не Лимн. Голос был женский. Но что здесь...
– Зунг!
– услышал он голос Лимна и вбежал внутрь сеней, на ходу извлекая длинный нож. Дверь в горницу была открыта, на полу происходила борьба. Боролся Лимн с какой-то разъярённой карлицей. Вдвоём с подоспевшим Зунгом ему удалось скрутить ей руки, одновременно зажимая рот тряпкой.
Горница оказалась не менее забита вещами, чем сени. И вещи-то - слишком огромные даже по человеческим меркам. Здесь, например, стояли стулья, вскарабкаться на которые хозяйка дома не сумела бы даже в прыжке. А кровать, занимающая почти всю горницу, была для этой карлицы столь велика, что ей бы угрожала опасность потеряться в перинах и саму себя не найти, - это если бы она не заставила её сверху сундуками.
Сундуки покрывали всю кровать, и лишь малую часть подушки карлица, должно быть, выделила себе для сна. Оглядываясь в этом мире великанских вещей, Лимн и Зунг испытывали подавленность (не забывая, впрочем, в своих стеснённых чувствах крепко придерживать пленницу).
Ещё Лимн обнаружил несколько прислонённых к стене здоровенных картин в массивных рамах. Одна из них изображала одноглазого великана в латах и с огромной дубиной, усеянной шипами, на другой карлик легко узнал замок Мнил - но в эпоху послевоенного расцвета: его окружали парк, цветники, геометрически правильный пруд.
– Понятно, куда пошли великанские вещи?
– кивнул Лимн Зунгу.
Всё больше находок вызывало у карлика восторг узнавания по описаниям тупого Ома. Детская сабелька на полу: взрослому карлику такую не поднять. Огромный щит, который занимал практически всю дальнюю стену - это был явно тот самый гербовый щит, только каков из себя герб Мнила, нельзя было разобрать из-за сундуков, нагромождённых на кровати. Под кроватью - тюки с изящной одеждой - из таких тканей, которые производят только в Карамце. А над верхним сундуком, под самым потолком, лежала редкая книга, заложенная близко к началу, - "История мёртвых" Цилиндиана.
Свои узнавания состоялись и у Зунга, который весь период визита Чичеро в замок гостеприимного Ома провёл у крыльца наедине с конём, а значит, не мог знать, что у хозяина пропало. Зато Зунг присмотрелся к новой хозяйке всех этих вещей и воскликнул:
– Гляди, приятель, да это же старая Бокси из Шенка!
Поскольку же Лимн никакой старой Бокси не знал, Зунг ему наскоро поведал, что карлица Бокси из Шенка - личность, известная в Серогорье. Не знают этой ловкой воровки только столичные жители, ибо мало чем интересуются за пределами своего любимого Дыбра. Она некогда принадлежала к тому же клану, что и Зунг, но её изгнали, так как воровала у своих.