Мертвый час киборга
Шрифт:
Аля будит подругу, Георга же просит отнести покупки и сбегать в погребок за «Элегией Масне» местного розлива.
– Тогда сюда, – отвечает он и уходит.
– Что он сказал? – спрашивает Маша, протирая глаза.
– Не бери в голову: он иностранец, – отвечает Аля. – За границей ругаются так.
– Хм… культуру не пропьешь.
Они входят в дом и зажигают заправленный бузинными углями камин. Волшебный аромат разливается по устеленной коврами гостиной.
Маша садится напротив пламени и подставляет озябшие ладони.
– На юге хоть отогреюсь от глобального потепления, – говорит она, зябко подергивая плечами.
Аля накидывает ей на плечи пуховый платок со словами:
– Поверь, я тоже хотела бы этого, но… м-м… проехали.
Маша внимательно смотрит на подругу.
– Не договариваешь чего-то… У вас, ребята, все окей?
– Да. Наверно я просто не умею работать с реальностью. Хотела тишины и покоя, а нашла вот гудящий в трубе дым. – Она улыбнулась. – Теперь вот и Георг на голову свалился.
Обе смотрят на бушующее в топке пламя.
– И… покоя как ни бывало.
– Ясно. Мешают мозги. Все им не так и покой твой до фени.
– Ага. Бо гады бесчувственные.
– Спасибо тебе за свое «бо», бо сохранила.
– Да и ты, судя по фейсу, застряла в юности, как мамонт во льдах.
Одаривая друг друга комплиментами, подруги веселели на глазах.
– Самое главное, мы с тобой не перестали понимать друг друга. После стольких лет разлуки… и да, вообще, после всего нами, девочками, пережитого…
Дверь с шумом распахнулась. Женщины вздрогнули.
– Георг, нельзя же так резко, – сказала Аля.
– Оставь «резко», – сказал Георг и, треугольно улыбаясь продолжил: – Девочки, я ваша Санта Клаус! нашел для вас за рубль семь!
Он водрузил на стол бутылку «Биле мицне».
– Как можно семьсот пятьдесят белой жидкости с поллитрой красного спутать?! – огорчилась Аля.
– Не придирайся к иностранцу, – сказала Маша. – Будь выше суеты сует. Я так «за».
– Тогда вот рюмки.
– «Мицне» пьют стаканами! – провозгласила Маша. – Я хоть не алкашка, но знаю толк.
Она разлила крепкий напиток по бокалам.
– Выпьем же, девочки и мальчики, за дружбу между народами!
Выпили. Сошли с тормозов.
– Девочки! Шансон! Какой хороший русский шансон! – восклицал Георг, включая то Лепса, то Елену Ваенгу и конвульсивно содрогаясь в такт мелодии. – Я был хороший диск-жокей!
Пары алкоголя в атмосфере гостиной густели, и с ними появились неформальные вопросы.
– А почему Горги ты сказал «рупь семь»? Откуда знаешь? – пытала Маша, чокаясь с Георгом.
Но тот, словно не понимая вопроса, глядел на Машу.
– Дело ясное, что дело темное, – шутила та. – Я не права?
– А почему, Георг, – спрашивала Аля, – ты весь путь от аэропорта вихлял, как бэшеный страус?
Георг молча уставился на Алю.
– Вай дас Мерс нихт маршрут… – изгалялась Машка, – вай ю ваг лефт-райт ол зе тайм? Не отпирайся, Штирлиц, ферштеен?
– Штирлиц?.. – «не въезжал» Георг.
Он несколько раз съёжил свое лицо ладонями и отпустил его.
– Горги ушел в гармошку и там заблудился, – комментировала Маша.
Аля, заряженная градусами, не отступала от своего интереса.
– Я следила. По навигатору… Может, ты не видел… То взад ехали, то вперед… Ты слышишь, Георг?
Френд послушно оттопыривал руками уши в ее направлении.
– Не понимаю, девочки, чего вам нужно, – наконец сказал он вполне трезвым голосом.
Аля вскипела:
– Ах… Как можно не понимать?.. Ты завис, как драный комп. Как долбаная «Альфа» 90-х… Машк, помнишь?
– У меня был «Георгий», – поглощая оливки, пошутила та. – Бета-версия.
– Тестовая?
Георг выпрямился. Расправил грудь и перестал паясничать.
– Вот именно, – сказал он четко, словно алкоголь профильтровал мозги.
Женщины замерли и обратились в слух.
– Меня тестировали, и я тоже, – продолжил Георг. – У меня была «Маша». Демо-режим. Маленькая девочка Маша. Ферштеен? И она должна была прилететь сегодня. А прилетела большая и взрослая жена. Такой тест. Такая характеристика.
Аля наморщила лоб. Ах, вот оно что.
Она все поняла.
Источник ночного адреналина выявлен. Во всем виновата она, Аля, своей персоной.
– И в самом деле, – сказала она. – Я говорила, что приедет маленькая Маша. Потому что он, ну ведь правда, Георг? – не хотел «чужую» женщину в доме. А ты, и вправду, маленькая, – с улыбкой обняла она Машу за плечи, – всю жизнь меня меньше… на три сантиметра.
А Георг продолжил все так же твердо:
– Моя машина ездила влево-вправо, потому что я не хотел полиции. Тогда сюда. Я не платил налоги два дня. Меня штрафовали. Тогда сюда.
– И тут я не права! – воскликнула Аля со странным облегчением. – Я помню, как тебя штрафонули. Мне спросонья показалось, что ты нес стаканчик кофе в машину, а это были, – хи-хи, –документы в рулонч
– Вот именно, – сказал Георг. – Стакан – ето не моя схема.
– Вот дура я! – продолжала казнить себя Аля, – … или это был… все-таки…
Маша глянула на подругу.
– Что-то ты плохо в-выглядишь. У вас оказывается была б-бурная ночь, а я, как всегда, проспала самое интересное. Отдайте же скорее дань мистеру Морфею. К-какая рифма! Прошу. А я посторожу. Но с закрытыми глазами и ручками под щечкой.