Мёртвый хватает живого
Шрифт:
Вознаградить его и восполнить его жизнь могло только его открытие. И то, как он сумеет им распорядиться.
Глава восьмая
Какая там заказана главная новость?
Регина взяла плейлист на понедельник.
Рыбалка. Губернатор, мэр, лёд, мормышки. Льда, правда, ещё нет, Тура и Пышма не замёрзли, а озёра под таким тонким ледком, что толстяк губернатор под лёд пошёл бы быстрее, чем крестоносцы на Онежском озере. Или на Чудском?
О рыбалке мэра и губернатора кадры на студии уже есть. Январские. Монтажёр подмонтирует.
К тому же мэр и губернатор совсем не на рыбалке.
Регина любила свою работу. Чертовски интересно было создавать несуществующие сюжеты по заданному в студии плану. Чем труднее план, тем было интереснее. Часто конструкция сюжета был непредсказуема. Искривленье событийного ряда могло так же удивить журналиста, как Анна Каренина — Льва Толстого. И вот эти-то искривленья, неожиданные повороты и телевизионные сальто-мортале и были высшим пилотажем для тех журналистов-асов, которые, по мнению Сан Саныча, умели соединить несоединимое.
Раньше считалось, объяснял ей Сан Саныч, что аудитория предпочитает новостям фильмы. За последние десять лет положение переменилось до противоположного: при параллельном показе новостей и фильмов на одинаково популярных телеканалах 77 % зрителей выбирают новости. И рекламодатели покупают время в новостях куда охотнее, чем в фильмах. К тому же фильмы стоят денег: надо покупать дорогие лицензии на прокат. Скоро новости вообще вытеснят кино, говорил Сан Саныч. Художественные новости.
Регина знала, почему любила свою работу: она нашла в ней себя. Каждый день она реализовывала себя. Реализовывала за деньги. Другие люди мучаются от своей ненужности и от бедности, а ей платят за то, что она нужна, за то, что она умеет делать лучше всего, — и делает.
Мама ещё в детстве ей говорила: ты, моя Регинка, девочка с воображением. Ты будешь сочинять что-нибудь. Я уверена. Сказки? — интересовалась Регина. Сказки, отвечала мама.
Вот она и сочиняет сказки. Художественный реализм, как выражается Сан Саныч. За денежки. Применяет те способности, которые поощряла в ней мама. Складывает сюжеты, как паззлы. Дырка в сюжете? Нет замёрзли реки и озёра, а нужно показать зимнюю рыбалку? Реки и озёра вмиг замёрзнут, покроются толстым слоем льда. Нужно сделать так, чтобы в новости попала реклама — как часть сюжета? Нет проблем! Напишем новости под рекламу.
Возможно всё. Чудо? Фантастика? Нет, обыкновенная журналистика.
А что тут плохого?… Если это плохое, так плоха и «Анна Каренина». И «Война и мир». И надо выдернуть Толстого из школьной программы. Всё ведь у Льва Николаевича из пальца высосано. Старый Толстой как-то нехорошо называл свои романы: не то пустячками, не то поделками.
Раньше, в молодости, в первые месяцы на «Тюмень ТВ», Регина боялась. Она ощущала какие-то рамки. Что-то сдерживающее. Сковывающее. Направляющее. Были же правила. Происходящее определяет новости, а не новости — происходящее. Случилось что-то — и вот оператор снимает, а она рассказывает и комментирует. Разве возможен иной порядок? События, как и материя, первичны, а новости телеканала — вторичны. И уж разумеется, новости складываются из того, что произошло, а не из того, что удобно для телеканала.
Так её учили на журфаке. И так она и сама считала. Тут всё ясно. Журналист освещает события.
Нет, сказал ей Сан Саныч, это ересь. Истинно, истинно говорю вам, сказал он ей: не журналист освещает события, а события освещают журналиста. Правильно поданные и правильно сделанные события. Освещают карьеру журналиста. И не только освещают, но и освящают. Журналист, стоящий на правильном пути, вхож в святая святых: ему жмёт руку и мэр, и губернатор, с ним здороваются и пьют коньяк депутаты и крупные предприниматели. Его ценит генеральный директор — Александр Александрович Воротыннюк. Он умеет построить репортажи
И Регина развернулась — во всю мощь своего воображения. Рамки? Цепи? Ограничивающие? Сковывающие? К чёрту! Сан Саныч велит делать то-то и то-то — и в том-то и том-то даёт ей свободу слова — и свободу заработка, — и она будет дурой набитой, если не использует то, что у неё есть от природы. То, что в ней пытались заглушить в университете.
Соединить рекламу питьевой воды с сюжетом о преуспевающей строительной компании — с тем самым, где надо брать у гендиректора интервью? Что ж, пусть директор выпьет стакан воды во время интервью. Не хочет? Ерунда, уговорим. Не поддаётся на уговоры? Заплатим. И поставим бутылку нужной воды ему на стол. Как необходимый для успешной коммерческой деятельности аксессуар. И бокал поставим. С логотипом этой же водомарки. Пусть бокал стоит возле его гендиректорских пальцев с золотыми перстнями, пусть вода служит символом успеха… Теперь все — актёры. И многим приятно себя чувствовать актёром. Участвовать в массовом розыгрыше. И зарабатывать тоже приятно. Думаете, гендиректор откажется от сотни долларов? Он же буржуа, он из-за этой сотни задавиться готов. «Знаешь, как делаются новости?» — многозначительно говорил Регине Сан Саныч, и подмигивал. О, она узнала. Они и вправду делались.
Она ничего не помнила из университетской учёбы, но многое взяла из собственного детства — из той поры, когда никто, ни университет, ни школа, не мешал ей сочинять. И она поражалась тому, до какого совершенства довела своё журналистское мастерство. В её голове точно завелись полочки, с которых она мгновенно брала всё, что требовалось для развития запланированного сюжета. «Хорошая память», — говорил Сан Саныч. Скорее, порядок в памяти. Знаешь, куда положить и откуда взять. Лучше всякого компьютера.
С годами она стала делать репортажи в считанные минуты. Её скоростным рекордом — не место ли ему у Гиннеса? — было написание репортажного текста в две минуты. В сто двадцать секунд. Текста репортажа, длившегося по ТэВэ тоже две минуты.
Куда уж там Льву Толстому, писавшему «Войну и мир» семь лет!.. Телеоператор Коля сказал ей, что прочитал «Войну и мир» за неделю. Семь лет — и семь дней!.. А у неё — две минуты — и две минуты. Равенство зрителя и автора.
Чем меньше времени на сюжеты давал ей Сан Саныч, тем азартнее она бралась за эти сюжеты. Ещё меньше времени? Вот ты узнаешь, шеф, на что способна Регина Снежная!
Выезжая с Колей на съёмки, она уже прокручивала завязку сюжета, намечала кульминацию. Смотрела пиар-лист, находила опорные точки для рекламы. Потом представляла развязку — с непременным выходом на основной рекламный блок. Когда она прибывала на место, репортаж уже был готов. Могли быть, конечно, и творческие отступления, отклонения, — но самый стержень сюжетной композиции Регина никогда не меняла: не события определяли сюжет, а ею разработанный сюжет диктовал и порядок, и тон событий, и характеристики персонажей.