Мертвый инквизитор
Шрифт:
– Что стряслось? – раздвигая плечами коллег, пробился к месту преступления Маркус.
– Арестованные утверждают, что он вдруг захрипел, схватился за горло и рухнул на пол.
– Яд?
– Похоже на то. Кто доставлял сегодня пищу?
– Кастус, вот только время еще не пришло, так что это не еда. Здесь что-то другое.
– Он совал что-нибудь в рот? С ним кто-то разговаривал? – повернулся дознаватель к арестованным.
– Нет, офицер, никого не было. И он ничего такого не делал. Стоял себе стоял, а потом вдруг захрипит. Я рядом стоял… – отозвался один из заключенных. Одет он был опрятно, небольшая бородка выглядела ухоженной, руки были чистые, холеные.
– Кто такой?
– Так это… Цирюльник я! С Медного переулка. Со вчерашнего вечера тут сижу.
Маркус вошел в камеру, обыскал тело, зачем-то заглянул покойному в рот, недовольно сморщился. Отряхнул руки и, выйдя, подозвал одного из стражников:
– Спирита позвали?
– Конечно, сразу же! И некроманта тоже…
– От колдуна пользы здесь не будет, у него язык разложился. И какой яд на такое способен, мы тоже знаем. Значит, не далее как полчаса назад кто-то уколол несчастного отравленной иглой. И это случилось уже после задержания… Тебя как звать?
– Квентин, господин дознаватель!
– Вот что, Квентин. Через десять минут давай этих пятерых ко мне, по одному. Хорошо?
– Будет сделано, господин дознаватель!
Поманив меня пальцем, Маркус вышел, и мы направились в его кабинет.
– Его явно убрали, чтобы не сболтнул лишнего. Этот яд мы называем «висельником»: одной крохотной капли, попавшей в кровь, достаточно, чтобы жертва сама себе откусила язык и задохнулась. Работать начинает через 20–30 минут после заражения, так что примерное время мы знаем.
– Он мог сделать это сам.
– Рядовая шестерка-медвежатник укололся «висельником», чтобы не сдать своего нанимателя? Поверь, есть куда более приятные способы покончить с собой. Да и людям его сорта куда проще заложить всех подряд, лишь бы выйти сухим из воды.
Открыв дверь, сыскарь посторонился, пропуская меня вперед.
– Конечно, это мог быть кто-то из наших. Подкупить можно кого угодно. Но все визиты записаны в журнале: кто, когда, зачем. Поэтому сперва рассмотрим самую простую версию: это сделал один из сокамерников. Причем тот, кто оказался там не позднее, чем несколько часов назад, когда мы взяли этого медвежатника. Таких всего трое, но я потребовал всех.
– Зачем нужен я?
– Во-первых, ты страшный, буду их тобой запугивать. Ты только стой, молчи, да глаз с них не своди. Ну, можешь еще облизнуться пару раз да порычать маленько. А во-вторых, у убийцы где-то по-прежнему спрятана игла с «висельником». А на тебя яд не подействует. Разве что язык… Но ты с этим как-нибудь справишься, опыт у тебя есть, – он весело подмигнул, а мне вдруг захотелось проверить на нем, как работает «Игла Инквизитора».
– Они не сознаются.
– У них не будет выбора. Вот, смотри, – с этими словами он достал из стола темный пузырек. – Это эликсир правды. Достаточно пары капель, и чистосердечное признание гарантировано. Дорогущая штука, но и «висельник» тоже не предназначен для того, чтобы затыкать рты обычным гробокопателям. Нет, они явно что-то искали на кладбище… И мне очень хочется узнать, что именно и для кого.
Одновременно он взял один из нескольких прозрачных стаканов, стоявших на столе, и капнул на донышко две капли из пузырька. Едва он это сделал, как за дверью раздался голос Квентина.
– Я тут это… привел! Как вы и просили, господин дознаватель.
– Давай, только по одному! – повернулся ко мне и быстро прошептал: – Смотри в оба. От эликсира есть противоядие, но от него язык зеленеет. Намек понятен?
В дальнейшем допрос проходил по одной схеме: стражник вводил подозреваемого, Марк предлагал ему присесть, наливал воды в оба стакана, отпивал сам и предлагал второй стакан задержанному. А потом начинал задавать вопросы: почему оказался за решеткой, как ухитрился попасться, почему убил несчастного медвежатника, кто дал иглу с «висельником»… Потом подозреваемого уводили, дознаватель выливал воду, снова капал эликсир правды на дно пустого стакана и требовал привести следующего.
Работал он мастерски, вел себя дружелюбно, непринужденно, отвлекая беседой на посторонние темы, к месту вставляя шутки про воров и стражу. А я стоял за спиной дознавателя, урчал и грозно таращился, внимательно заглядывая во рты подозреваемым. Но все было впустую: никто так и не признался, и языки у всех были нормального цвета.
Одновременно я устраивал свою проверку с помощью «Слова Истины» и специально выученного по такому поводу «Чувства вины», но тоже безрезультатно. И лишь когда появился последний подозреваемый, я вздрогнул: виновен! Словно едва заметная багровая аура окружала вошедшего.
Я подошел к Марку и стиснул его плечо, надеясь, что тот понял знак.
– Имя?
– Маттиас Ромлек. Цирюльник я.
– Как оказались у нас?
– Случайно же. За окном телега прогрохотала, ну я и порезал его чуток… Тишку то есть, соседа своего. Он каждый четверг ко мне ходит, бриться. А жена его как в окно увидала, что Тиша в крови весь и я над ним с бритвой, так стражу и кликнула… Там порез хоть и глубокий, да не опасный.
Я проверил цвет его языка: нормальный.
– Давно сидите?
– Так с самого утра. Он же ко мне перед работой забегает, каждый четверг…
– Это Тишка дал вам «висельника»?
– Чего? – непонимающе уставился цирюльник на Маркуса.
– Откуда у вас яд? Почему вы убили сокамерника? Кто еще замешан во всем этом?
– Не убивал я его, и не знаю ничего про яд! – испуганно замахал руками Ромлек.
Что-то не сходилось. Или молитва могла ошибиться? Исходя из названия, она показывала эмоциональный оттенок вины за содеянное у жертвы…
– Тогда почему считаете себя виновным? – вмешался я.
– Я… я рядом стоял, когда он на пол рухнул. Даже не нагнулся, чтобы помочь…
Я схватил стакан и сунул в руки цирюльника. Тот сперва в ужасе отшатнулся, но потом взял его и жадно отпил. Рукавом вытер мокрые губы.
– Вы свободны, – кивком отпустил его Марк.
Последний подозреваемый ушел. Я уселся на освободившийся стул и, глядя в глаза Маркусу, отпил большой глоток и облизнул губы, не ощущая на них влаги. Собственно, вообще ничего не чувствуя. Снова отпил.
Машинально дознаватель тоже протянул руку и взял стакан. Посмотрел на меня.